Журнал Князя Репнина

«1797 г. генваря 21-го. Выехал я из С. Петербурга по утру в 10-м часу, ночевал в Шельдихе, отъехав 91 версту. Дорога была ухабистая, с раскатами, отчего ехать скоро было нельзя, и оглобли ломались.

22.   — Выехал в б часов по утру, ночевал   в   Воскресенском   погосте, отъехав   119   верст.   От   больших снегов по сторонам   и от узкой дороги, лошади были  запряжены  гусем.

23.    — Отправляясь из Воскресенскаго погоста ровно в 6 часов утра и отъехав 111 верст, при   весьма   дурной и ухабистой дороге,    ночевал в    Чущах.  В проезде через  город Тихвин, отдал тамошнему почтмейстеру, для отправления на естафете, пакет к генерал-прокурору (1), с извещением о дороге.

24.   — Из Чущов выехал в 1/4 седьмаго часа утра и,  проехав 125 верст весьма дурной дороги, при   почти   безпрерывно-ненастном времени, ночевал в Долоцке, куда приехал около полуночи.

25.   — Выехал из Долоцка в 6 часов поутру и, весь  день  ехав,    от вьюги и снежных надувов, переехал только 93 версты и   остановился   ночевать в селе Николе   Старом. Ехал все гусем, от чрезмерно   узких   дорог. Переменяя лошадей в селе Лентьеве, князя Владимира Ивановича Щербатова, узнал, что большая часть сей деревни пришла в непослушание помещику и послала к государю от себя людей на него жаловаться на разорение, что, сверх оброка, на тяжбу против   (с)   одного господина   Досадина,   с   которым   та тяжба мировою   прекращена   за 10 тысяч, которыя   (деньги)   тоже   деревня платит.  Я призывал к себе нисколько из тех   ослушных   крестьян и, побожась   им    именем    Христовым, объявил милость государеву  тем, которые помещикам послушны  и что го-

(1) Кн. А. Б. Куракину (1759-1829).

сударь то усердие от  крестьян   себе желает и признает,   чтобы они  оставались спокойно в законном  повиновении у своих помещиков, а противники бы остерегались  надлежащаго наказания; и что Его Величество,   по своей   милости   к   народу,   меня   послать изволил—в   осторожность,   объявить всем таковым, дабы   они   знали   его отеческое  о них попечение. Крестьяне те,   выслушав все   с   тишиной,   признались, что они, по глупости, веря обманчивым разглашением,  будто государь против помещиков за них стоит, благодарили меня,  что я им правду сказал, и обещались тотчас войти в   послушание   и перед   помещиком повиниться.

26. — Из села Стараго Николы отправясь по утру в 6 часов, съ невероятным затруднением переехать можно было 97 верст до деревни, в Вологодской губернии, в Грязовецком уезде лежащей. От вчерашней вьюги, дорогу, и без того претесную, так задуло, что ежеминутно вязли лошади и погружались сани в преглубоком снеге.

27  - Выехав в 7 часов поутру, ириехал в 3 часа пополудни в Вологду, переехав 63 версты. Тотчас по приезде, послан советник правления Станиславский за г. Поздеевым и за крестьянами его и окружными, которые в ослушании главное участие имели. В Петербург отправлен куръером фельдъегерь Павел Корсаков в 10-м часу по полудни, с донесением к Его Величеству и с письмами к Николаю Петровичу Архарову и к князю Алексею Борисовичу Куракину.

28. — По полудни в 5 часов возвратился из Володимира курьер, фельдъегерь Кабанов, и, но небытности там виц-губернатора Граве, привез обратно пакет, с ним к нему посланный, который он никому там не отдал, объявляя, что и курьер его императорскаго величества, туда же (в Владимир) отправленный, возвратился в Петербург,  не отдав своего пакета.   По   таковому   обстоятельствам послан   в  9  часов   сего  же вечера другой курьер, фельдъегерь Морозов, прямо   в Владимир,  чрез Кострому с тем же самым пакетом, прибавя к тому,  чтобы главный в Володимире начальник тот пакет открыл и по оному исполнение  учинил. И  как жаловался   упомянутый   фельдъегерь   Кабанов, что  ему по   дороге  в нескольких местах с  трудом лошадей давали и его в езде замедляли; то писано   в Москву,   в Ярославль,  в Кострому, в Володимир, к  тамошним начальникам, а равно и к здешнему вологодскому г.  губернатору, чтобы лошади курьерам были даваемы без задержания   и   чтобы   ни   малейшей   им остановки  не делали.   Наконец,  тот же  фельдъегерь Кабанов  привез рапорт от московскаго военнаго губернатора  Архарова, от   24-го сего  месяца,  № 20, о том,   что баталион его полку,   с двумя   полковыми орудиями, под  командою мaиopa  Сомова,   выступил   сюда из   Москвы  24-го  того же числа.  Почему, я, дабы иметь коль можно   более известия от   помянутаго московскаго   военнаго губернатора Архарова  о том,   что делается в Володимире   с   баталионом   гренадер,   из Москвы   туда  отправленным под командою    подполковника   Дельгама,   послал  к нему в тот же час курьером   фельдъегеря   Крепиша,   сообща ему   содержание   моего   в   Володимир предписания; а притом  прошено, коль ему   известно,   что делается в  Коморичах против помещика Степана Степановича   Апраксина?   Фельдъегерь  же Кабанов  объявил  словесно,   что в Володимирской   губернии   все   покойно, но баталиона гренадер и подполковника Дельгама он нигде не видал.

29.    — Ничего не происходило.

30.    —  Были приведены в  6   часов по полудни крестьяне ослушные г. Поздеева и окрестные других помещиков, в том ослушании участие имеющие, -  при чем был и сам г. Поздеев, коим была истолкована вся важность их преступления и строгость законнаго наказания, которому они себя подвергли, с объявлением высочайшаго

повеления,   чтобы  они   непременно  оставались в законном повиновении своих помещикам и отнюдь не  дерзали из онаго выходить,  под   опасением неизбежнаго наказания по всей строгости закона, в чем, по милосердию его величества, повелел он мне их остеречь.  По сему объявлению,    крестьяне все бросились на колени и валялись в ногах,   прося всемилостивейшаго помилования; а равномерно, тем  же  образом, и у г. Поздеева прощения просили и обещание давали быть верными и послушными.  Почему, видя   их   искренное раскаяние, я, высочайшим именем   его   императорскаго   величества, их    простил,    с    подтверждением, чтобы   они не забывали   милости государевой и своего обещания быть повинными, дабы, в противном случае, сами  на   себя   не навлекли   неминуемаго несчастия, объявя   им притом, что и войска сюда уже наряжены были и шли для приведения их в надлежащее повиновение и порядок.  Г. Поздеев также своих  крестьян простил,   а они все  молили Бога  за государя и благодарили   за оказанное   им его   императорским величеством милосердие. После чего отпущены  они с тем, чтобы им формально сия высочайшая милость объявлена  была в  губернском правлении и чтобы они свободно  и немедленно были отпущены в их домы.

31. - Пред обедом отправлены были фельдкурьеры к его имп. величеству фельдъегерь Федоров, со всеподданнейшим донесением о происшедшем накануне, а к г. мaиopy Сомову, навстречу писанием, фельдегерь Кабанов с предписанием  чтобы с порученным его команде баталионом, возвратился в Москву; о  чем к г- генер.-лейтенанту и московскому военному губернатору, для известия, писано.

ФЕВРАЛЬ.

1.   —   Читано было в соборе всемилостивейшее  прощение крестьянам Поздеевским;   более   же   сего   ничего   не происходило.

2.   — Получено письмо из Владимира от  действ.    тайнаго   советника  Заборовскаго,   после   обеда в   5-м   часу, с  фельдъегерем   Морозовым,   о  содержании коего донесено его импер. величеству сим же вечером, с фельдъегерем Крепишем. Фельдъегерь Кабанов послан в Переяславль-Залесский для   заготовления  лошадей.   С ним о том писано Ярославскому губернатору, и ордер  послан   к  маиору   Сомову. Також   послан   естафет   в Москву к генералу от инфантерии,   ко князю Долгорукому *),   с  извещением,   что подполковник Дельгам с баталионом не нужен в Володимирской  губернии, на основании помянутаго письма г.  Заборовскаго.

3.   — В   7-м часу утра  отправился из  Вологды и,  переехав 114 верст без всякаго   достопамятнаго   происшествия,   ночевал в  Даниловском яму.

4.   — Выехав в 3-м часу с полуночи   из Даниловскаго  яму,  приехал в  1-м часу по полудни в Ярославль, где переменил  лошадей и отправился до Ростова,   где остановился  ночевать, переехав всего 135 верст.

5.   — Перед    разсветом    приехал фельдъегерь   Попов   с  высочайшим именным  указом,  от 30 января, повелевающим  ехать в  Орел,  вследствие  коего  отправлен  тотчас  нарочный   с   письмами   к   начальникам Московской, Тульской и   Орловской губерний   о заготовлении лошадей. Равномерно отправлен и в С.  Петербург курьер   с всеподданнейшим:  донесением его импер.   величеству о получе-

*) Юрию Владимировичу, командующему московской  дивизией, подобно тому, как кн. Репнин, называвшийся при Екатерине главнокомандующим армией, в Лифляндии и Литве расположенной, теперь, при Павле, назывался главнокомандующим Литовской дивизией.

нии реченнаго повеления и о том, что, для прекращения оказавшагося в некоторых деревнях Владимирской и Ярославской губерний непослушания крестьян противу их помещиков, оставлен в Переяславле-3алеском маиор Сомов с пехотным батальоном, которому и велено расположиться некоторыми частями в тех, вышедших из повиновения, деревнях, для содействия земской полиции, самыми кроткими мерами. для приведения в должную подчиненность всех тех непослушных 1). А по исполнении всего сего, в половине 2-го часа по полуночи выехал из Ростова и, доехав до Переяславля-Залесскаго, 60 верст, остановился на несколько часов в сем городе.

6.   — В   3 часа   утра  оттоль   выехал, доехал в Москву в 8 часов в вечеру, переехав без всякаго приключения 126 верст. Приехав в Москву, нашел курьера с высочайшим его импер. величества указом от 31-го генваря, 2) на который всеподданнейше в тот же час и с тем  же курьером ответствовано.   При самом  же выезде получено еще высочайшее повеление от 3-го февраля, 3)  на  которое всеподданнейший отвтет доставлен г. генералу от инфантерии и разных орденов  кавалеру,   князю Юрию Владимировичу Долгорукому, для отправления с тем  же курьером, который то повеление привез.

7.   — В   половине 3-го часа по полудни отправился из Москвы и, при весьма дурной   дороге и почти безпрерывной вьюге,   переехал 128 верст, остановившись в Видьменском заводе ночевать.

8.   — За   вьюгою нельзя было ранее выехать 6-ти часов утра.  В полдень наехал в Туле генерала маиора князя Горчакова и 2-ой его Ряжскаго полку баталион, а в селе  Сергеевском,

1) Сличи выше стр. 552.

2)  При деле его нет.

3)   Тоже.

что на Плове,   нашел и первый того полку баталион.  Сей день переезда было 121 верста.

9.   — Из   Сергиевскаго выехал в 4  часа   утра и  приехал в  Орел, на ночь,   переехав 123 версты.

10.   — Даны   повеления   виц-губернатору   о доставлении  для войск пропитания   в   городе Дмитриевске.   1-ый баталион  г.   генерал-маиора кн. Горчакова  Ряжскаго  мушкатерскаго полку прибыл в 6-м часу по   полуночи и, отдохнув   три    часа,   отправлен   в Кромы.  Отправлен   курьер,   фельдъегерь   Кабанов,   в   Севск к преосвященному, с приглашением его в Дмитриевск.  С ним же писано к г. губернатору о моем приезде и о приготовлении в Дмитриевске квартир и пропитания для Ряжскаго полку; равномерно и г. генерал маиор Линденер ордером  уведомлен о моем приезде. В 9-м часу по полудни пришел 2-ой баталион  Ряжскаго   полку,   которому приказано  далее выступить,  отдохнув 6 часов.  К его   императ. величеству послано   донесение   отсель на   естафете по утру в 10 часов.

11.   — По    причине    чрезвычайнаго ветра   и вьюги,   выехал уже по разсвете.  В Кромах получил известие, что крестьяне   княгини Голицыной  генерал-маиором    Линденером,   вкупе с Ордовским г. губернатором Воейковым,  покорены. В 7 часов вечера прибыл в Дмитриевк, куда и 2-ой баталион Ряжской в 10-м часу пришел.   Тут известился   от вышесказанных г. г.   Линденера и губернатора, что крестьяне Апраксина еще упорствуют. Почему приказано завтра рано полку Ряжскому следовать к соединению   с   полком   Линденеровым в село Радогощь кн.  Голицыной.   Писал к преосвященному, чтобы он уже не ездил в Дмитриевск.

12.   — По утру в 8 часов поехал в село  Радогощь,   где  нашел полк Линденеров  и куда   в полдень  прибыл и Ряжский  полк. Тотчас же по приезде в Радогощь, послано мое повеление, с приложением манифеста его импер. величества, чрез заседателя нижняго земскаго суда, в село Апраксина Брасово, приказав представить к себе начинщиков-злодеев; но, по упорству и неповиновению крестьян, которые в ответ велели сказать, чтоб я сам к ним приехал, приказал обоим полкам туда на завтра следовать, дав обоим шефам приказ, который при сем в копии прилагается. *)

13 — Выступили войска повеленным порядком   из   Радогощи  в 8 часов поутру,   а  прибыли   к   селу  Брасову в 12 часов с четвертью. И как, не смотря на все увещания, крестьяне, коих было более двух тысяч человек, не сдавались и не покорялись, то силою начато  их   покорение. Сделано во все действие 33 выстрела пушечных и выпалено 600 патронов  из  мелкаго ружья,   причем сделался пожар   и сгорело   16 домов крестьянских.    Убито крестьян 20, ранено  всяких их же 70 человек. Линденерова полку упавших с лошадьми двух гусар и тех  лошадей дубинами и цепами больно ранили, також и самаго шефа  сзади,   быв он по своему усердию между толпы народа,   дубиною   по   спине зашибли.  В 3-м  часу   пополудни  пали, наконец, крестьяне   на колени и   стали   просить помилования, покоряясь законной власти. Тогда все прекратилось:   пожар   стали тушить и раненых крестьян собирать перевязывать, начинщиков же   злодеяния отыскивать, из  коих  самый первый,  крестьянин Емельян Чернодыров, схвачен, скрываясь в погребу. Все преступники, для законнаго изследования по гражданской части, отданы Орловскому г-ну губернатору. В 9 часов вечером отправлен фельдъегерь Наумов со всеподданейшим донесением к его импер.   величеству  о всем бывшем. С ним же писано к генерал-прокурору.

*) См. выше стр. 555.

14.   — Собраны   были крестьяне всей вотчины г. генерал-лейтенанта Апраксина в церковь в селе  Брасове,   где им говорено было пристойное  увещание, с изображением всего   пространства преступления, в которое они впали и за которое так жестоко наказаны; после чего взята с них подписка в  непрекословном   впредь помещику повиновении.  В вечеру получено высочайше повеление, от 7 числа, о обстоятельном донесении о всем том,   что, по  поводу  непослушания крестьян, в Орловской   губернии   происходит.   Отправлен естафет, чрез Орел и Москву, в Литву, с предписанием о присылке имянных   ведомостей   о   отлучных, на основании  его импер. величества указа, от 7-го сего месяца.

15. — Зарыты в особую яму тела убитых 13 числа преступников, яко недостойных быть погребенными с верными подданными на обыкновенном кладбище. Над той ямой приказано поставить знак, с надписью: „Здесь лежат преступники против Бога, Государя и помещика, справедливо наказанные огнем и мечем, по закону Божию и Государеву". *)

16.  — Получил рапорт от  Малороссийскаго кирасирскаго полка, что 17-го числа   оный   будет в Дмитриевске, а четыре ескадрона онаго ночуют тогож числа в селении Упорой; почему и приказано первым 6-ти ескадронам   следовать  до села Радогощи, а последним 4-м прямо на Брасово  итти и  остановиться в обеих сих вотчинах,   для дальнейшаго удержания в них тишины и покорности. Тогож числа ездил г. губернатор Воейков, в препровождении 2-х  Линденерова полка ескадронов,  в деревню Иваново, для истребления   дома  начинщика неповиновения, крестьянина Емельяна Чернодырова; такоже пойман и другой из начинщиков, Григорий Сухоруков, и отдан  сужде-

*) Сравн. выше стр. 558 Любопытно бы знать, как долго сохранялась эта надпись и помнят ли о ней старожилы.

нию гражданскаго правительства. Отправлен фельдъегерь Корсаков со всеподданейшим донесением о всех подробностях крестьянскаго неповиновения и вчера писанное, что ведомости о отлучных требованы из дивизии.

17.   — Выступили   полки  Ряжский   и Линденерова, взяв марш свой на седо Алешенки,  где також  начали было крестьяне не повиноваться их помещикам, Хлющину и Бодиске;   но,  устрашены будучи  примером   наказанных апраксинских крестьян, повинились и просили еще накануне  помилования.   Я сам в село Алешенки отправился, выехав из Брасова в половине 2-го часа по полудни, и прибыл в Алешенки   в 8-м   часу,   где   и остановился ночевать;   переезда же было 40 верст.

18.   — Поутру   учинил   г.   губернатор Воейков наказание оказавшимся начинщиками  неповиновения  крестьянам помещиков  Бодиски   и   Хлющина,   а потом и оным всем крестьянам, подобно   как   брасовским,  делано  было увещание,   и  такая   же  с   них взята подписка.  В 10-м же часу отправился я обратно,   чрез Брасово и  Радогощь, в   город  Дмитриевск;  а в  проезде чрез те два села видел полк  Малоpocсийский  кирасирский,   в  них   расположенный,   полки же Линденеров и Ряжский  пошли далее в поход в их непременныя квартиры. Подучен естафет  с высочайшим повелением от 9-го Февраля об арестовании служащих офицеров, которые   без   письменнаго вида являться станут.

19.— Выехал из Дмитриевска по утру в 7-м, а прибыл в Орел пополудни в 5-м часу,   отколь  отправлен  тогоже числа  куръером  фельдъегерь Морозов с донесением к его импер. величеству.  Равномерно  отправлен естафет чрез Москву в Вильну с предписанием, на основании вышесказаннаго   высочайшаго    повеления от 9 сего месяца.

20. — Ожидая разрешительных о себе  высочайших   повелений.

21    —   упражнялся ответами на разныя   письменныя   дела присланные чрез Петербург из Риги

22 — Риги и Литвы и накопив в большом количестве 21-го отправлен естафет с всеподданнейшим донесением о короле Польском, с которым (эстафетом) писано к графу Александру Андреевичу Безбородку 1), с письмом дочери Игнатия Потоцкаго; а к фельдмаршалу графу Салтыкову и государственному казначею посланы отчеты, по 1-е Генваря, в экстраординарной сумме.

23. — Поутру получено высочайшее своеручное повеление от 18-го сего месяца, с фельдъегерем Наумовым, в следствие коего тем же утром, и с ним же, послан ордер и лента г. генерал-маиopy кн. Горчакову, а с здешним губернским куръером Смаловским ордер к г. генерал-маиору Линденеру. После обеда отправлен адъютант маиор Инзов в Смоленск 2) для заготовления лошадей, а фельдъегерь Кабанов с донесением к Государю Императору; с ним же (посланы) два пакета к г. генерале-маиopy Ростопчину и один к действ. стат. советнику Трощинскому. Послан также ордер к Малороссийскому кирасирскому полку, чтобы он, за моим отъездом, более ко мые не относился, а в случае надобности подавал бы помощь для удержания общественнаго спокойствия гражданскому правительству, по его требованию 3). Сей ордер, при письме отдан под открытою печатью, для доставления, Орловскому г- губернатору. 24, — После полудня выехал из  Орла, а   переде   отъездом  получен отзыв от генерала от инфантерии кн. Долгорукаго, что он по известиям из  Калужской   губернии,   о усиливаю-

1) Он был  тогда приставом при ех-короле Станиславе-Августе Понятивском, в Гродне.

2)   См. выше.

3)   Известный впоследствии Иван Никитич.

щихся тамо, в Медынском уезде, непослушаниях крестьян, отправил туда Астраханскаго   гранадерскаго полку две роты, с одной  пушкой,   и  приказал оным состоять под ведомством гражданскаго правительства. Равномерно и от донскаго Ефремова   казачьяго полку (получен) рапорт из села Сокольник  1) ,   Танбовской   губернии  в Липецкой округе лежащаго, что он, по данному   ему   высочайшему повелению, идет в город Севск и испрашивает дальнейших   повелений, — и  притом представляет о  неимении никаких на путевое продовольствие сумм полку: в ответ тотчас писано, чтобы он шел прямейшей   дорогой   на   Калугу,   а  в казенную палату Орловскую об  отпуске ему двух тысяч  рублей сообщено, которые тотчас квартирмистру того полку, Миллеру, отпущены, и оный немедленно к полку назад отправлен. А при самом уже отъезде получены от Орловскаго губернатора Воейкова и от коллеж. советника Казачковскаго рапорты, что все  Голицинские  и  Апраксина крестьяне совершенно уже успокоились, производя опять попрежнему все господския работы.   Переезд  сего  дня  был до города Волхова. 56 верст от Орла. 25.   — В шесть часов из Волхова выехал и доехав  до Белева узнал, что генерал Линденер с своим гусарским  полком    взял    марш   на Козельск, чего ради,   для  некоторых распоряжений, по поводу  выше сказанаго в Калужской губернии оказавшагося неповиновения, туда же отправился (я) и наехал реченный полк  в   городе Козельске, переехав в сей день 78 верст.

26. – В 6-м часу утра выехал из Козельска, чрез Перемышль до Калуги, куда прибыл в 1-м часу по полудни, переехав 62 версты. Тотчас по приезеде послан курьер к виц-губернатору Митусову, отправившемуся в Медынский уезд для приведения в

1) Сокольск бывший город в 5 вер. от Липецка.

повиновение крестьян разных той округи помещиков. Полк гусарский Линденера вступил в город в 7-м часу, сделав один переход от Козельска до Калуги. В 7 часов отправлен естафет в С. Петербург с донесением Его Императорскому Величества о прибытии в Калугу и другими письмами.

27 — В ожидании ответа от вице-губернатора, занимался отправлением разных бумаг по части управления Литовской губерниею и иных и отправил куръера в Смоленск, с предписанием к адъютанту, маиору Инзову, ехать с посылаемым к г. генералу от инфантерии Философову письмом, в коем просил о извещении, что, по поводу безпокойств, около Полоцка и Себежа происходит. 1)

28. — Рано по утру получено известие от г, вице-губернатора Митусова о приведении в совершенное повиновение всех ослушных Медынской округи помещикам крестьян, без употребления силы и оружия в след зачем и сам г. виц-губернатор в Калугу прибыл, подтвердя словесно письменное его уведомление и прибавил к тому, что он и роты астраханския уже отпустил. После чего, тотчас на естафете отправлено всеподданнейшее Его Импер. Величеству донесение о том, что в следующий день отравляюсь в Смоленск.

МАРТ.

1. — Поутру рано прибыл фельдъегерь Брахман с высочайшим указом от 22 февраля, коим мне отдается на волю ехать к государю императору, а в след за сим куръером приехал фельдъегерь Андреев и привез именное высочайшее своеручное повеление от 24 февраля о том, чтобы неустройство, в Медынском уезде происшедшее, укротить 2). Оба сии

1) Ответ Философова см. выше, стр. 561.

2) Этого в предыдущих указов при деле не находится.

курьера обращены тот же час со всеподданнейшим донесением, что немедленно в след за ними еду, понеже медынския неповиновения усмирены. Виц-губернатору объявлено, чтобы Шевичев ескадрон отпустил и г. генерал-мaиopy Линденеру—тоже, и чтобы, глядя по надобностям, от своего полку оный отметил. На вечер же того дня выехал я из Калуги и, неостанавливаясь нигде, прибыл

2.   — на вечер в Москву.

3.   — После обеда выехал из Москвы в С. Петербург".

4-м марта 1797 года дело об открывшихся непослушаниях крестьян значится, по настольному журналу, оконченным.

*

По характеру подлинных бумаг, которыми мы пользовались, выходит, что в статье нашей говорится больше об усмирении крестьянскаго движения при императоре Павле Петровиче, чем о самом движении. Журнал князя Репнина также сообщает лишь подробности об этом усмирении, о подавлении движения, но опять таки не о самом движении; при том же этот журнал нисколько не рисует в выгодном свете масона-фельдмаршала: князь Репнин сам сознается в жестокости наказания Апраксинских крестьян; он является лишь карателем ослушников, а не правдивым судьею, ниразу не выслушавшим обвиняемых, большая часть которых была, без всякаго сомнения, ни в чем неповинна; он, государственный человек, князь и фельдмаршал, наместник императора в обширном нерусском крае, съумевший заставить уважать себя всех, начиная от Польскаго короля и оканчивая литовским паном и остзейским бароном, - он доходит, при объяснении с крестьянами, до божбы Христовым именем!. Если не великий, то несомненно величавый, сановитый муж умаляется до крайней степени... Положение, действительно, не завидное и несомненно фальшивое; но оно нисколько не зависело  от личных   свойств князя Репнина:   оно   объясняется   сущностию государственнаго порядка, продолжавшагося до 19-го Февраля 1861 года, за который исторический деятель   не ответствен.   Нельзя не сознаться,  что эта роковая, поворотная в нашей истории черта, славная эпоха освобождения крестьян, все еще продолжает слепить нам глаза и, кажется, еще гуще наволакивает непроглядный мрак на все прошлое; естественно, что такое несвободное отношение    к    прошлому   порождает тот раболепствующий перед современностию,   но   кичащийся   дух,   который теряет   всякую    способность   безпристрастной оценки по отношению к русскому человеку прежняго времени. Люди, жившие  за  чертою   19  февраля, не могут быть оцениваемы лишь похвальным чувством негодования ко всем видам  произвола;   такой суд   будет не  только    несправедлив,   но и ограничен в понимании, ибо он непременно должен  будет отнять   у них то, что всегда принаддежит человеку всех времен, и навязывать им другое, недоступное их  времени.   Общественной деятельности,    понимания   «общественных интересов»   в  нашем смысле слова, нашего народолюбия, наших симпатий и антипатий, нашего  романтизма и сентиментальностей, — мы не в праве требовать от людей, которые жили другими идеалами и вполне их в себе   воплотили;    в этой полноте и законченности, без  которых   немыслима   нравственная   сила, и   заключается привлекательная, поучительная сторона подобных   характеров.    Чем  далее мы  отходим   от   черты,   отделяющей старую Poccию от новой,   тем  чаще и тем цельнее встречаем   тип русскаго  человека,   проникнутаго государственной деятелъностию,   государственными,   всероссийскими   интересами, подобно  тому  как  ревниво   проникались ими древние Римляне. Екатерининское время—их живой разсадник: отсюда идут люди этого закала и еще они выносят на плечах своих грозныя события 12-го года. В следующем поколением тип видоизменяется...

Крестьянское  движение  при императоре Павле, как видит читатель, ничего особенно-новаго в себе незаключало. Конечно,   оно   должно было иметь влияние на образ мыслей его преемника, как известно,   очень расположенаго  к освобождению   крестьян;   но сравнительно с Пугачевским оно было очень мелко,  потому   что не  могло, или не успело соединиться с  элементами, всегда пособлявшими брожению и смутам, как, наприм. с расколом; потому наконец, что элементы брожения вообще начали терять свою терпкость. Почти в том же роде, и в тех же размерах, крестьянския движения продолжались при двух царственных сыновьях императора Павла,—Александре и  Николае.  Эти   движения,   повторяем, никогда не имевшия  характера демократических,     антигосударственных  бунтов,  суть не что иное, как обычныя,   вековыя   поднятия   русской народной волны на безбрежной поверхности русскаго океана.  Теперь более, чем  когда-нибудь,   настоит   крайняя необходимость   знать   все   подробности этих движений:  теперь время исторических счетов и разсчетов с прошлым. Все  наши крестьянския   движения идут издалека и далеким прошлым объясняются, но и сами в свою очередь оне  объясняют те народныя движения, которыя произошли   не от одного закрепощения, как: казачество, смутное время, самозванщина   всех родов, раскол и проч.

М. Де-Пуле.

С- Петербург.

2-го октяб.1868 г.

Подлинные анекдоты о князе Н.В. Репнине

У нас сохранилось немного точных известий о характере знаменитаго своею деятельностию при Екатерине, князе Н. В. Репнине. Поэтому нельзя не дорожить достоверными сведениями, обрисовывающими человека, прославленнаго заслугами отечеству, в его личных отношениях, особенно к известным людям его века. Вот несколько анекдотов о нем, имеющих при том и некоторый исторический интерес. Они извлечены мною из чрезвычайно любопытной книги, вышедшей в Лондоне, в 1845 году. Это журнал и переписка известнаго Джемса Гарриса, друга Питта и Портланда, бывшаго с 1777 по 1782 год Английским послом при Екатерине, возведенного в достоинство лорда с титулом перваго барона Мельмсбюри в 1788 году, графа и виконта Фиц-Гарриса в 1800 и игравшаго весьма важную роль в Английской дипломатии до самаго Венскаго конгресса включительно. Он начал свою дипломатическую карьеру в конце 1768 года, будучи назначен на 23 г. от роду секретарем посольства в Мадрите. Далее, во время посольства своего при Фридрихе Великом, с 1771 по 1776 год, он был близким свидетелем перваго раздела Польши. Анархия и разстройство этого государства, обреченнаго самим собою на конечную гибель, были знакомы ему еще ранее, потому что в 1767 году Гаррис, вышедши из Оксфордскаго университета, отправился путешествовать по Пруссии и Польше, прибыл в конце этого года в Варшаву и был свидетелем знаменитаго сейма, открытаго 7 октября 1767, на котором сеймовая делегация заключила с Русским послом Репниным трактат 24 Февраля 1768 года, утвердивший поколебленныя одно время права Поляков на «liberum-veto» и составление конфедераций, а также оградившей права диссидентов. К этому времени относятся приводимые ниже анекдоты, подтверждающие предания, существующия о некоторых чертах характера Репнина и образе его действий в Польше. Должно заметить, что Гаррис был человек очень безпристрастный во всем, что не касалось Франции, которую он ненавидел, как только мог предубежденный Английский патриот 18 века. Относительно Poccии он не был вовсе враждебен и смотрел на события в Польше не только без пылких увлечений в ея пользу, но с холодным безпристрастием, не позволявшим ему видеть в ея разложении следствия интриг и коварств ея сильных соседей. Он понимал, что гибель ея готовилась от причин, существовавших в ея собственных недрах.

1.

Помимо своих властительных замашек, князь Репнин был предостойный человек, чувствительный и человеколюбивый, исполненный ума и приятностей. Он вел себя во всех случаях с большим безкорыстием и избегал многих случаев обогатиться. Если бы он мог показывать столько же кротости в обращении и умеренности в употреблении своей власти, то он имел бы более сторонников; но он всегда повелевал и никогда не старался убедить. Лично он привязан к королю и спас его в некоторых отношениях твердою опорою против несвоевременнаго усердия, безграничнаго честолюбия и безпокойнаго характера его подданных.

2.

Князь Репнин играл в Варшаве более значительную роль, чем король. Гаррис почти ежедневно его видел. Ничего не могло быть поразительнее высокомерия его с самыми важными лицами и его преувеличенной до нельзя любезности с женщинами. В заседаниях делегации он затыкал каждому рот, говоря: «такова воля императрицы». Он обращался так же безцеремонно со всеми, даже с королем. У него был маскарад. Король хотел подождать, для начатия танцев после ужина, чтобы столы из ужинной залы были вынесены, потому что это была самая большая комната. Репнин напротив того хотел, чтобы танцы начались сейчас же в другой зале. Когда Гаррис сообщил о том королю, то он просил его сказать князю, что ему хотелось бы подождать, пока очистят большую залу. На это князь сказал Гаррису: «этого нельзя; если он не придет, то мы начнем без него». И король преспокойно стал танцовать.

3.

В день именин императрицы папский нунций полтора часа ожидал в приемной князя Репнина, чтобы поздравить его с этим праздником.

4.

У примаса разговор зашел однажды о некоторых прежних королях Польши, которые были принуждены бежать из нея и искать средств для жизни, занимаясь разными промыслами. Между прочим один из них сделался ювелиром во Флоренции. Король сказал при этом, что был бы крайне затруднен таким испытанием, и не знал бы чем существовать. «Извините меня», возразил Репнин «ведь в. в. отлично танцуете».

5.

Во время заседания, которым открылась диэта, князь Репнин, окруженный четырьмя или пятью генералами, стоял в соседней комнате, внутренния окна которой выходили в залу собрания. Он наблюдал за всем, что происходило и по временам высовывал из за угла в окно голову, чтобы пригрозить кому следовало.

6.

В театре актеры ожидали прибытия князя Репнина, чтобы  начать представление, даже тогда, когда  король уже сидел в своей ложе целый  час.

7.

В среду на страстной неделе князь Репнин назначил представление на Варшавском театре; но кроме его и его свиты зрителей никого не было.

8.

Во время диэты 8000 войска, под начальством князя Репнииа, стояло под Варшавой, а 2000 солдат расположены были биваками в саду дома, который он занимал.

9.

Князь Карл Радзивил, герцог Оливский, великий гетман Литовский, маршал конфедерации 1763 года, был разбит и бежавши за границу, потерпел великие убытки от разорения многих своих поместьев при занятии их Русскими войсками. В 1767 году, он стал, по возвращении в Польшу, приверженцем Екатерины, сделался коронным маршалом генеральной конфедерации, благоприятствовавшей России и был вознагражден за то землями и денежною суммою, простиравшеюся до 100,000 фунтов стерлингов. Доходы его составляли до 18 миллионов флоринов, или 50,000 фунтов стерлингов. Великолепие его образа жизни было поразительно. Двадцать пять поваров едва успевали готовить ежедневно кушанье для огромнаго числа посетителей его дома. В день рождения Екатерины он дал праздник, на котором было около трех тысяч замаскированных гостей, и при этом было выпито, кроме множества другихъ вин, тысячу бутылок шампанскаго. Ему было тогда около 35 лет; он носил всегда Польский национальный костюм; не умел говорить по французски, а в нравственном отношении стоял не выше последнаго из своих вассалов. Он был великий глупец и такой жестокий пьяница, что князь Репнин, чтобы воздержать такое важное лицо от безобразнаго поведения по крайней мере на то время, когда сейм был в сборе, поставил в его доме полковника с командой из 60 человек. На другой день закрытия сейма Гаррис сам видел, как Радзивил явился совершенно пьяный к Репнину и хвастался тем, что опять имеет право напиваться сколько душе угодно.

Таковы были приемы князя Репнина в Варшаве. Таков был знаменитый князь Радзивил, вскоре опять сделавшийся врагом Екатерины, бежавший снова за границу, где вывел на сцену несчастную самозванку Тараканову, бросивший ее, по возвращении в Польшу опять перешедший на сторону императрицы, получивший по ея воле обратно свои конфискованныя имения и умерший в 1790 году. На этот раз ограничиваюсь сообщенными выше известиями, истина которых не подвержена никакому сомнению.

Михаил Лонгинов.

Тула.

12 марта  1865 г.

Варвара Репнина – друг поэта

Тарас Григорьевич Шевченко имел на Полтавщине немало хороших друзей, которые очень его любили и помогали на нелёгком жизненном пути поэта. Среди них особое место принадлежит Варваре Николаевне Репниной (1808 - 1891 гг.) - дочери одного из героев Отечественной войны 1812 года генерал-лейтенанта российской армии Николая Григорьевича Репнина-Волконского, племянницы декабриста Сергея Григорьевича Волконского. Она же была правнучкой сподвижника Петра I генерал-фельдмаршала Аникиты Ивановича Репнина, который отличился на поле Полтавской битвы в 1709 году против армии шведского короля Карла XII.

Семья Репниных-Волконских занимала активную жизненную позицию. Они принимали участие в сборе денежных средств, чтобы выкупить из крепостной зависимости знаменитого российского артиста Михаила Семёновича Щепкина. Многое сделали Репнины для организации первого полтавского театра, директором которого был Иван Петрович Котляревский. Тепло был принят в этой семье Т.Г. Шевченко, который несколько месяцев в 1843 году проживал гостевом доме Репниных-Волконских в Яготине (Полтавская губерния). Здесь украинский поэт работал над портретами хозяина и его близких. С этой семьёй Т.Г. Шевченко познакомил сын известного миргородского литератора В.В. Капиниста - Алексей Васильевич Капнист, который был участником организации "Кирилло-мефодиевское товарищество" к которой принадлежал и Т.Г. Шевченко. В это время между Варварой Репниной и Т.Г. Шевченко устанавливаются дружеские отношения, которые поддерживались во все последующие годы жизни поэта.

Высокая культура, образованность и работоспособность, необычайное сочувствие и готовность помочь в чужой беде и словом и делом - такие известные нам основные черты характера Варвары Николаевны Репниной. Её по праву можно отнести к типу российских женщин, так замечательно воспетых известным русским поэтом Николаем Алексеевичем Некрасовым.

Яготинская атмосфера, того времени, в доме Репниных-Волконских, была насыщена воспоминаниями о декабристах, в частности о брате хозяина С.Г. Волконского, который ещё находился в Сибири на каторге. Вспоминали и его жену Марию Николаевну, которая добровольно покинула столицу и поехала в далёкую Сибирь разделить тяжёлую долю родного и дорогого сердцу человека. Всё это дало новый толчок в творчестве Т.Г. Шевченко. В том же 1843 году поэт заканчивает поэму "Тризна" и посвящает её Варваре Репниной. В предисловии к поэме есть слова, которые свидетельствуют о больших дружественных отношениях Т.Г. Шевченко и Варвары Репниной, что в значительной степени повлияло в появлении на свет этого произведения: "Душе с прекрасным назначеньем должно любить, терпеть, страдать..." О своих чувствах поэт писал: "...Для вас я радостно сложил свои житейские оковы, священнодействовал я снова и слёзы в звуки перелил..."

Главному герою поэмы "Тризна" свойственен протест - черты, присущие декабристам и революционно-патриотический настрой демократически мыслящих передовых слоёв населения страны.
В своих воспоминаниях про Т.Г. Шевченко Варвара Николаевна Репнина рассказывала, что впервые поэма "Тризна" была прочитана лично поэтом в гостиной яготинского дома Репниных-Волконских, где кроме неё присутствовали: её невестка Елизавета, подруга - известная украинская художница Глафира Ивановна Псьол, А.В. Капнист, а также другие близкие люди этой семьи. Произведение произвело огромное впечатление на присутствующих. После чтения поэт подарил свою рукопись Варваре Николаевне.

В.Н. Репнина оставила заметный след в отечественной литературе. Некоторое время она успешно работала в журнале "Русский архив", в котором публиковала свои работы. Среди них воспоминания о Николае Васильевиче Гоголе, с которым она поддерживала дружеские отношения. О его творчестве она обменивалась мыслями с Т.Г. Шевченко. Сохранилось письмо поэта к Варваре Репниной, датированное 7 марта 1850 года в котором он писал: "...Перед Гоголем должно благоговеть как перед человеком, одарённым умом и самою нежною любовью к людям".
Весной 1844 года после отъезда Т.Г. Шевченко из Украины в Петербург В.Г. Репнина начала писать о нём роман, где поэт выступает под псевдонимом Березовский. Так она пишет о своём герое: "...Он был поэт. Поэт во всей обширности этого слова: он стихами своими побеждал всех...он настраивал души на высокий диапазон своей восторженной лире, он увлекал за собою старых и молодых, холодных и пылких...Он одарён был больше чем талантом, ему дан был гений..." К сожалению, эта работа Варвары Репниной не получила своего завершения.

Наряду с этим В.Н. Репнина показала себя мужественной женщиной, готовой ради друзей на героический поступок. Она заступалась за Т.Г. Шевченко, когда он уже находился в ссылке в Орской крепости, и писала письма в правительство с просьбой смягчить участь поэта.

Потомки признательны Варваре Николаевне Репниной за её дружбу с великим украинским поэтом. За то, что в Яготине, благодаря В.Н. Репниной, была создана атмосфера исключительной доброжелательности для него. Истинно сестринская любовь к Т.Г. Шевченко способствовало рождению гениального произведения поэта. Уже эти обстоятельства дают право Варваре Репниной занять достойное место среди выдающихся женщин своей эпохи, с душой склонной к духовным прогрессивным порывам подвижничества.

Автор статьи: Сергей Александрович Иванюк

Николай Григорьевич Репнин принадлежал ко второй (средней) линии Волконских. По матери он был внуком фельдмаршала князя Н. В. Репнина, фамилия которого перешла ему по специальному указу императора Александра I в 1801 году, - "да род князей Репниных, столь славно отечеству послуживших, с кончиною последнего в оном не угаснет, но, обновясь, пребудет навсегда, с именем и примером его, в незабвенной памяти Российского дворянства."
Заслуги Николая Григорьевича Репнина перед Россией очень велики. Но, если задать себе вопрос - чем он особенно отличился, и за что его больше всего будут помнить потомки, то мне кажется, что таких причин - четыре. Во-первых, он был во главе той знаменитой атаки 4-го эскадрона кавалергардов под Аустерлицем, сорвавшего в той битве единственное вражеское знамя. Во-вторых, он был первым в истории русским военачальником, взявшим Берлин. В-третьих, он был единственным русским человеком, ставшим на время правителем с практически неограниченными полномочиями - вице-королем целого германского королевства. Ни до, ни после такого не бывало. В-четвертых, будучи губернатором Малороссии - нынешней Украины - он внес очень значительный вклад в облегчение жизни населения этого края, где его очень полюбили.
Хотя у князя Репнина-Волконского была одна из самых блестящих военных и государственных карьер в истории России XIX века, она одновременно была  и одной из самых печальных.
Продвижение молодого Николая Волконского вверх по служебной лестнице было стремительным, и с юных лет карьера забрасывала его в дальние края.
Окончив кадетский корпус, он поступил в лейб-гвардии Измайловский полк, а затем в Лейб-гусарский полк. Служил в 1795-1796 гг. в Польше. В следующем году в 19-летнем возрасте был назначен флигель-адъютантом императора Павла I. Тут, можно полагать, некоторую роль сыграли не столь его собственные заслуги, сколь заслуги его отца - генерала от кавалерии Григория Волконского, сподвижника графа Румянцева и Суворова.
В 1798 г. князь Николай Волконский был откомандирован в числе свиты в Берлин на коронацию прусского короля Фридриха-Вильгельма III. После этого он посетил Вену, где в то время находился фельдмаршал князь Н. В. Репнин, его дед.
В 1799 году в чине ротмистра он принимал участие волонтером в кампании в Голландии в рядах корпуса генерала Германа. Эта экспедиция окончилась неудачей и поражением русских войск при Бергене. Волконскому удалось избежать плена и переместиться на борт английского фрегата H.M.S. Sensible ("Сенсибль"), патрулирующего у берегов Франции и острова Джерси во время первой анти-наполеоновской коалиции европейских государств. Он заслужил расположение английского военачальника герцога Йоркского. Таким образом, Волконский успел прослужить некоторое время даже в британском флоте.

Император был к молодому князю милостив, но, как известно, у Павла был вспыльчивый характер, и он мог иногда принимать совсем необоснованные решения. Однажды князь это испытал на себе. Посланный императором к его супруге императрице Марии Федоровне, он не успел сразу явиться на звонок Павла. Волконский начал объясняться, на что Павел закричал: "В Сибирь"!, а на просьбу князя дать ему время проститься с семьей, ответил: "Можешь, и прямо в Сибирь". Потом Павел понял, что князь, им же посланный, никак не мог сразу явиться на его звонок и даже извинялся перед ним. Что тоже было типично.
В 1800 г в 22-летнем возрасте Николай Григорьевич - уже полковник, а два года спустя переводится в Кавалергардский полк.
Во главе 4-го эскадрона этого полка он принимает участие в сражении под Аустерлицем. Как известно, из отчаянной атаки этого эскадрона вместе с захваченным французским знаменем в живых вернулись только 18 человек, а сам Репнин-Волконский, контуженный и раненый в грудь, был взят в плен. Наполеон, отозвался о подвиге с похвалой. Лев Толстой в романе "Война и Мир" описывает сцену следующими словами:
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
- Кто старший? - сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
- Вы командир Кавалергардского полка императора Александра? - спросил Наполеон.
- Я командовал эскадроном, - отвечал Репнин.
- Ваш полк честно исполнил долг свой, - сказал Наполеон
- Похвала великого полководца есть лучшая награда солдату, - сказал Репнин.
- Я с удовольствием отдаю ее вам - сказал Наполеон.

Среди литературоведов есть мнение, что прототипом для образа князя Андрея Болконского в "Войне и Мире" послужил именно Репнин. Но с другой стороны сцена, в которой Наполеон, объезжая поле сражения, видит раненного князя Андрея: "Voila une belle mort", ("Вот прекрасная смерть") происходит в другом месте, на Праценских высотах, где в действительности происходили контратаки другого героя - князя Петра Михайловича Волконского.
К тому же, ни Николай Сергеевич Репнин, ни Петр Михайлович Волконский во время наполеоновских войн после Бородинской битвы от ран не погибли. Погибает третий представитель рода - князь Дмитрий Петрович в сентябре 1812 года. Вывод один: герой романа Толстого "Война и Мир" Андрей Болконский - собирательный образ. Собирательный образ, мне кажется, не только рода Волконских, но и всей русской аристократии.
Как бы то ни было, Репнин был эвакуирован в аббатство Мельк на берегу Дуная, где ему был предоставлен хороший уход.

В Мельк к нему прибыла его супруга Варвара, сопровождавшая его во время австрийской кампании. Наполеон разрешил ей ухаживать за раненным мужем. Французский император намеревался освободить Репнина под честное слово, что он не будет более сражаться против Франции, но Репнин на это не согласился, сказав, что он принял присягу служить своему Государю до последней капли крови и не может изменить своей клятве. Наполеон, тем не менее, освободил из плена Репнина и после того, как тот оправился от ран, направил его к Александру I с предложением начать мирные переговоры.
Но война продолжалась. Царь Александр наградил Репнина орденом св. Георгия 4-ой степени "В воздаяние отличного мужества и храбрости, оказанных в сражении 20 ноября при Аустерлице против французских войск".
В начале 1809 года Репнин вновь отправляется в дальний путь. Его назначают (это было после "встречи на Немане") чрезвычайным посланником при Вестфальском короле Иерониме - брате Наполеона; при этом назначении он получил инструкцию, в которой подчеркивалось, что вся русская политика направлена на самое дружеское единение и доброе согласие между Францией и Россией ("l'union la plus intime et bonne harmonie"). Репнин должен был при всяком удобном случае давать знать королю о дружественном к нему расположении Императора Александра _. Императрица Мария Федоровна ввиду родственных ее связей с Вюртембергским домом дала Репнину рекомендательные письма королю.
Однако у Репнина была двойная миссия - с одной стороны дипломата, а с другой стороны - разведчика. Это практикуется испокон веков.
В Касселе, столице Вестфалии, король Иероним принял русского посланника очень любезно. Репнин-Волконский погрузился в жизнь двора и общество королевства и даже был избран членом Геттингенского ученого общества. Но через некоторое время из Петербурга приходит новое поручение - переместиться в Мадрид. Репнин неохотно уезжает и останавливается по пути в Париже. Там он получает похожую на прежнюю инструкцию - говорить о мире и тесном союзе с Францией. "Я не имею", писал
Александр I, "более тесного союза и не знаю более полезного для России, чем тот, который существует между мною и Наполеоном". Тем не менее, Репнину поручалось следовать далее в Испанию и узнать досконально об истинном положении дел в стране и осторожно сообщать об этом. Он должен был демонстрировать преданность королю Испании Иосифу (также брату Наполеона), но не компрометировать себя.
А в Испании шла партизанская война, которую Наполеон называл: "Моя кровоточащая язва". Повстанцев поддерживала Англия.
Наполеон не собирался допускать Репнина в Испанию. Приняв его у себя, французский император был чрезвычайно с ним любезен, вспоминал об Аустерлице, познакомил его с супругой, убеждал остаться в Париже, ибо в Испании было "слишком жарко" в это время года (лето 1809 года) и т.д. Несмотря на все просьбы Репнина разрешить ему ехать по назначению, разрешения он не получил. Вместо этого, Наполеон настоятельно приглашал его отправиться в Фонтенбло на разнообразные праздники, балы и увеселения.
Наполеон на каждом шагу оказывал Репнину знаки высокого почета и гостеприимства; Репнин танцевал с королевой Голландской, обедал за одним столом рядом с Наполеоном и французской императрицей.
Настала осень; в Испании уже не было так "жарко", как летом. Репнин опять просил прощальную аудиенцию, чтобы благодарить за милостивый прием и - следовать в Мадрид. На сей раз Наполеон сообщил Репнину, что ему не надо ехать в Мадрид, так как Португальская экспедиция еще не закончена, и что там "опасно". Репнин писал в Петербург, что французское правительство опасалось, чтобы чужестранные державы в точности не узнали настоящее положение дел в Испании. Проживая праздно в Париже, и несмотря на все палки, которые Наполеон ему ставил в колеса, Репнину удалось многое узнать. Он успел отправить в Мадрид члена своей миссии Моренгейма, с которым он установил переписку при помощи особых курьеров и особого секретного шрифта.
Таким образом, он сообщал в Петербург сведения о ходе партизанской войны за Пиренеями. Репнин также сообщил о действительном расположении французских войск в Европе и, кроме того, прислал точную копию карты Германии, на которой были отмечены все новые приобретения Франции.На первый взгляд казалось, что Александр и Наполеон обменивались любезностями и комплиментами, а на самом деле обе стороны готовились к войне.

В письме от 19 февраля 1811 г. королю Пруссии Фридриху-Вильгельму Александр I писал, что по имеющимся у него в Париже достоверным источникам, Наполеон уже решился на войну с Россией, но хотел, чтобы Россия ударила первой. Далее царь писал, что Наполеон дошел бы в своих действиях и дальше, если бы ему не помешала неблагоприятная обстановка в Испании.
Ввиду явного нежелания Наполеона пропустить его в Испанию, Репнин бы отозван в Петербург в марте 1811 года.
Так закончилась миссия Репнина в Париже. Впрочем, она совпала по времени с пребыванием во французской столице князя Петра Михайловича Волконского, у которого тоже было свое особое поручение - изучать, как работает французский генеральный штаб. Судьба распорядилась так, что потом Петру Михайловичу довелось разработать план взятия этого города и лично подписать ордер на арест французского Императора. 24 июня Наполеон пересек реку Неман и напал на Россию.

Из письма Наполеона Бонапарта императрице Жозефине:  "Мой друг, я перешел через Неман 24-го числа в два часа утра. Вечером я перешел через Вилию. Я овладел городом Ковно. Никакого серьезного дела не завязалось. Мое здоровье хорошо, но жара стоит ужасная".
Репнин назначен командиром 9-ой кавалерийской дивизии, входившей в корпус Людвига Витгенштейна, цель которого была защищать Санкт-Петербург. Он участвует в нескольких сражениях подряд - при Клястицах, Свольной, Полоцке, Чашниках и был награжден орденом св. Георгия 3-й степени и золотой шпагой с алмазами "За храбрость".
После разгрома наполеоновской "Grand Armee" (Великой Армии) в России военные действии перекинулись на германскую территорию. В составе новой, очередной коалиции против Наполеона выстроились три союзные державы - Россия, Пруссия и Австрия. В 1813 году, будучи в авангарде армии под командованием Витгенштейна, перейдя реку Одер у Кюстрина, Репнин преследовал французов до Эльбы и 20 февраля 1813 г без сопротивления занял Берлин.
За благоразумные распоряжения при занятии Берлина он был пожалован в генерал-адъютанты и состоял при Императоре во время сражений при Дрездене (где Наполеон одержал тактическую и свою последнюю победу) и при Кульме.
За заслуги в германских землях он был награжден бриллиантовыми знаками к ордену св. Анны 1-й степени и австрийским крестом Леопольда.
Назревал кульминационный пункт прусской кампании - "Битва Народов" (в ней принимали участие представители 13-и народов) под Лейпцигом. Это было еще невиданное по своим масштабам сражение - по несколько сот тысяч человек с обеих сторон. Только через сто лет - во время Первой мировой войны - мир увидит военные операции такого масштаба.

Королевство Саксония воевало на стороне Наполеона. Однако почти 6 тысяч саксонцев перешли на сторону союзников в самом разгаре битвы под Лейпцигом. После своего поражения Саксонский король Фридрих-Август, оказался в плену и был отправлен в Берлин. От имени трех союзных держав Репнин был назначен генерал-губернатором, то есть вице-королем Саксонского королевства, а также командующим русскими войсками в Саксонии. Имея неограниченные полномочия в управлении, он вступил в Дрезден 30 октября 1813. Край был совершенно разрушен войной и находился в отчаянном положении. Города и деревни сожжены, армия и гражданская администрация перестали практически существовать, государственная казна - пуста, 50000 раненых и больных, много сирот и бездомных, в стране свирепствовал тиф. Князю Репнину предстояло не только исцелить все раны войны в чужой стране, но и установить порядок, наладить быт и снова организовать армию.
Среди срочно принятых Репниным мер было создание особой вспомогательной и восстановительной комиссии (Hilfs und Wiederstellung Kommission). "Эта Комиссия раздавала нуждающимся бесплатно или на льготных условиях хлеб для прокормления и обсеменения полей, рабочий и племенной скот, лес на постройку и т. д. Кроме того, были отменены пошлины на ввозимый в королевство хлеб, скот и водку - для удешевления этих предметов потребления; были также сложены многие подати или взимались с большими льготами; было устроено призрение вдов, сирот и инвалидов, в чем очень содействовала Репнину его супруга".
Дрезден постепенно приводился в порядок. Отстраивались разрушенные дома, административные здания и мосты, взорванные Наполеоном. Вместе с тем, Репнин сделал все возможное для преобразований в социальной сфере,  реформировал судебную систему, администрацию и полицейское управление. Он также преобразовал и расширил разные академии королевства: художеств, инженерную, артиллерийскую, лесную, горную, медико-хирургическую. Он учредил новые клиники и больницы.
Не забыта была и военная сторона. Саксония уже в январе 1814 г., то есть через три месяца после прибытия Репнина на свой пост, выставила в действующую армию 6000 человек, а затем в феврале и марте еще 12000. Ведь война против Наполеона продолжалась.
Личные качества и характер иностранного князя скоро принесли ему популярность у жителей Саксонии. Он был внимателен ко всем просителям от мала до велика. Он проявил большой такт в отношении королевской семьи, не поселившись в королевском дворце, где продолжали жить родственницы короля, но занял флигель в Брюльском дворце, не пользовался ни королевским погребом, ни королевской ложей в оперном театре. Он имел слабость к представительству, что ему обошлось очень дорого. Он торжественно принимал короля датского. Великая Княгиня Екатерина Павловна приехала к Репнину в гости на три дня, но решила остаться на три недели. Репнин устроил в ее честь великолепный фейерверк на Эльбе. На представительство князь Репнин в течение одного года потратил своих денег до миллиона рублей. На его содержание в Саксонии в течение года он получил от казны 12000 руб. По условиям Парижского мира 1814 г. Саксония временно перешла под прусское управление. Прусский король прислал ему орден Черного Орла и сто тысяч талеров. Проводы Репнина из Дрездена были торжественными и сердечными. В прощальной речи он сказал: "Вас ожидает счастливое будущее. Саксония остается Саксонией; её пределы будут ненарушимы. Либеральная конституция обеспечит ваше политическое существование и благоденствие каждого! Саксонцы! Вспоминайте иногда того, который в течение года составлял одно целое с вами"
Вспоминают.
И тут позвольте автору этой статьи внести персональную ноту.
В самом начале нынешнего столетия мне вместе с супругой довелось прожить два с половиной года в Дрездене. Не раз мы гуляли по большому и красивому парку в центре города "Grosser Garten" (Большой Парк). На каждом входе в парк стоит мемориальная плита, на которой выгравировано, что в 1814 году этот парк: "Unter Generalgouvernement des russischen Fuersten REPNIN-WOLKONSKI wird der Garten fuer die Oefentlichkeit zugaenglich".". (Во время генерал-губернаторства русского князя Репнина парк был открыт для широкой публики).
Признаюсь - было приятно прочитать эти слова.

К своему стыду в то время я очень мало знал о Репнине - знал, что был такой человек - выдающийся генерал, государственный деятель, что принадлежал к нашему роду - и больше почти ничего. Прогулка по Большому Парку побудила меня взглянуть в немецкий Интернет, и там я узнал очень многое о нем. Узнал, что по сей день жители Дрездена чтят его память.
В Германии он упоминается почти в каждом путеводителе по городу Дрездену. Поиски в русском Интернете дали тогда мало результатов. В советской историографии Репнин никогда особой популярностью не пользовался. Тот факт, что при советском режиме о нем почти ничего не писали, не удивляет. Не тот "социальный элемент". Лишь в 1999 году в русском Интернете стали появляться статьи из дореволюционного "Русского биографического словаря А.А. Половцева", к которому мы в этой статье неоднократно прибегаем.  По сей день, почти все материалы о Репнине основаны на дореволюционных исследованиях.
Дрезден сильно пострадал в битве 1813 года. Ожесточенные бои велись сначала в южных пригородах города, а потом на его центральных улицах. По программе реконструкции города русский генерал-губернатор разрешил разобрать каменную и довольно высокую стену, окружавшую Grosser Garten, по которому тоже прокатились бои. Сделано это было для того, чтобы жители близлежащих районов смогли восстановить свои разрушенные дома из бесплатного камня - из "стройматериала" как сказали бы сегодня. Репнин-Волконский также открыл для всех желающих "fuer die Oefentlichkeit zugaenglich" до того закрытую Bruehlische Terrasse - Брюльскую террасу. Ее называют "Балконом Европы" благодаря великолепной панораме, которая открывается вашим глазам. Репнин распорядился построить ставшую потом знаменитой лестницу, ведущую вверх к этой террасе.

Николай Сергеевич был верующим и религиозным человеком. Бальный зал в Брюльском дворце он превратил в православный домовой храм. На реке Эльбе он однажды устроил православный праздник "Иордань" с массовым крещением, с православными иконами и хоругвями.
Александр I, высоко ценил деятельность Репнина, произвел его в генерал-лейтенанты и наградил его орденом св. Владимира 2-й степени.
В ноябре 1814 года ровно через год после начала своей деятельности в Дрездене срок правления Репнина закончился.

После Дрездена Репнин отправился зимой в Вену на знаменитый Конгресс, где после победы над Наполеоном под вальсы "танцевала вся Европа". Там он не занимался дипломатическими делами, но зато вместе с супругой присутствовал на всех торжествах, балах и праздниках.
По возвращении в Петербург в 1816 г. Репнин был назначен на место князя Лобанова-Ростовского генерал-губернатором Малороссии. Он переехал в Полтаву - центр Малороссийского генерал-губернаторства и сразу приступил к своим обязанностям.
Хотя они носили другой характер, трудностей в Малороссии было не меньше чем в Саксонии. Там действовали не столь общегосударственные законы, сколь веками сложившиеся обычаи и старые уставы края. Население было разнообразным.
В Биографическом словаре А.А. Половцева пишется: "Главным злом края князь Репнин считал непотизм (на современном языке "блат" по родственным связям - Авт.) при замещении должностей по выборам дворянства и предложил, для отстранения этого зла, составить списки лиц, служащих по выборам, с указанием родственных между ними отношений, и собрать сведения о проживающих в поветах дворянах, дабы можно было предназначить, кого из них желательно бы было избрать на должности в предстоящие выборы. После объезда своего Малороссии Репнин усмотрел, что никто не исполняет его предписаний, а указов Губернского Правления - еще того менее".
Словарь пишет, что Репнин лично являлся примером трудолюбия и аккуратности, вставал в 3 часа утра, работал до 6 часов вечера, когда обедал. До 9 ч. отдыхал, после чего принимал гостей и просителей. Если так, то задаешься вопросом - сколько часов в сутки ему удавалось поспать? Далее, читаем:
"Дела у него не залеживались; каждый проситель получал повесткой извещение о решении генерал-губернатора по его просьбе. Для приведения в порядок старых малороссийских дел он образовал особую Комиссию из 20 членов и вел обширную переписку с губернскими и поветовыми судебными местами. Он не был сухой формалист в делах, а обращал внимание всегда на сущность дела; он был нелицеприятен, не делал никому послаблений,- даже своему тестю, графу Разумовскому, притом был неумолим к нерадивым чиновникам и особенно к прямым нарушителям закона. <:> Князь Репнин особенно старался установить нормальные, основанные на справедливости отношения между помещиками и крестьянами, им принадлежащими. <:> В речи, произнесенной при открытии в 1818 г. дворянских собраний Полтавской и Черниговской губ., он указывал на связь, существующую между помещиками и крестьянами, и убеждал дворян не взыскивать все, что могут дать им крестьяне, но часть доходов уделять на благоустройство крестьян и на улучшение их положения".
В 1830 году в Малороссии была эпидемия холеры, и Репнин приложил много трудов для уменьшения ее последствий. Жена его, княгиня Варвара Алексеевна помогала ему во всем. Она посвятила себя милосердию. На свои средства учредила больницы и приюты. Кроме того, в то же самое время, когда Николай Сергеевич учредил кадетский корпус в Полтаве, Варвара Алексеевна основала Институт благородных девиц, на который потратила большие суммы, очень расстроившие ее состояние.
После трех неурожайных лет в 1833 году в Малороссии возник голод. Среди принятых Репниным мер был вывод войск из губерний, страдавших от голода, что позволило раздать населению значительное количество хлеба, уменьшение винокурения помещиков и хлеб, вместо такого потребления поступал в продажу, а помещикам выдавались ссуды для прокорма крестьян. "Сам Репнин обращал большое внимание на правильную продажу хлеба на базарах" - то есть следил за тем, чтобы не взвинчивали цены в то время, как народ бедствовал.
Есть мнение, что Репнин был прототипом князя-благодетеля губернии в "Мёртвых душах" Н. В. Гоголя. (Том II). Гоголь бывал в гостях у Репнина в Яготине. Там бывал и поэт и художник Тарас Шевченко.
Высочайшим указом от 1 января 1835 года Репнин был уволен с должности Малороссийского губернатора и назначен членом Государственного совета, после чего князь переехал в Петербург. Затем 28 июня 1836 г. последовал указ Государственному совету об увольнении Репнина "вовсе от службы". На его имущество была назначена опека.
Враги Репнина долго ковали против него крамолу. Его отсутствие в Малороссии дало им возможность "покопаться" во всех делах по управлению края и найти на князя "компромат". Безо всяких доказательств они обвинили его в "хищении" казенных денег. В этом отношении в качестве предлога они использовали дело постройки учрежденного по почину его супруги благотворительного Института Полтавского дворянства. Назначенных денег оказалось недостаточно для завершения строительства, и Репнин заимообразно употребил на этот же предмет из сумм Полтавского Общественного Призрения еще 200000 рублей. То есть Репнин временно перевел сумму казенных денег с одного счета на другой в тех же социальных и благотворительных целях. О чем враги Репнина держали гробовое молчание - это о том факте, что Репнин из своих собственных средств употребил на постройку этого объекта еще 65000 рублей!
Лживый донос, несправедливая опала, опека над его имуществом, глубоко оскорбили князя, и он уехал со всем семейством из Петербурга за границу. Он проживал несколько лет в Дрездене, Риме и Флоренции и вернулся в свое имение в Яготине лишь в 1842 году. Малороссийское дворянство готовило Репнину великолепный прием, который он, однако, отверг. Но, народ везде по дороге встречал его с хлебом и солью.
Опала не могла не отразиться на психике и здоровье князя; "он все более и более изнемогал под гнетом нравственных и физических страданий и 6 января 1845 г. скончался в Яготине" (РБС)
В 2009 году в свет вышел перевод с французского на русский язык книги князя Михаила И. Репнина "Князья Репнины в истории отечества". Автор книги прямой потомок князя Николая Григорьевича Репнина. Он - гражданин Франции и проживает в этой стране. Книга особенно интересна тем, что в ней рисуется семейный портрет Николая Григорьевича. В первую очередь это касается третьей главы книги, озаглавленной "Семейные воспоминания", в которой размещены "Записки моей прабабушки". Речь идет о графине Варваре Васильевне Капнист, урожденной Репниной, внучке Николая Григоровича. В частности о своем дедушке она вспоминает:
"Был назначен потом вице-королем саксонским, причем Александр I, назначая его, сказал: "Трать больше саксонского короля, и я все тебе отдам". Дед мой на основании этого царского обещания заложил свои и жены имения за три миллиона, что тогда было очень много, тратил их на восстановление и благоустройство Дрездена. <:> Слава о Николае Григорьевиче долго держалась в Дрездене; так в 1850-х годах, когда мать моя оставляла в магазинах наш адрес, ее спрашивали, не родня ли она тому Репнину, о коем добрая память еще живет в сердцах многих дрезденцев.
Позже император Александр I назначил деда генерал-губернатором Малороссии.
Там, как и всюду, его очень полюбили. В Полтаве он построил (Кадетский) корпус, (благотворительный) институт и генерал-губернаторский лом.
Обеденный стол в Яготине был всегда накрыт на 50 человек, и мать мне говорила, что хозяева никогда не знали, сколько человек и кто именно у них будет обедать.
В конце 1820-х годов тяжело заболела бабушка, и дед взял отпуск и повез ее в Швейцарию. Возвращаясь оттуда, он узнал на границе, что он больше не генерал-губернатор, что заменил его граф Строганов, а он должен жить в своем Яготине безвыездно до окончания следствия над ним. Обвиняли его в недочете в каких-то четырех тысяч по губернаторской канцелярии, и это человека, потратившего своих три миллиона во славу России!
Кстати сказать, дед не считал возможным напомнить Александру I его обещание вернуть израсходованные им деньги на представительство в Дрездене. Только после смерти Александра I дед рассказал уже Николаю I о приказе его брата. И в ответ услышал: "То говорил брат, а не я!"
Над имуществом Репниных была назначена опека; длилась она долго, дед томился, он с нетерпением ожидал каждую почту, она же приходила только два раза в месяц. У деда открылась рана на ноге. Помню его в 1843-1844 гг., каждое утро и каждый вечер мы с братом Василием приходили с ним поздороваться и прощаться.
Когда о смерти его узнали в Петербурге, то сразу было объявлено о его оправдании. Мне говорили, что задержано оно было злобным Николаем Павловичем, которому клеветники нашептали, что князь Репнин будто бы хотел стать гетманом Малороссии"
Может быть, предчувствуя опалу, еще задолго до нее, он писал: "Клевета - хуже убийства".
Как пишет Русский биографический словарь:
"Несмотря на страшную стужу и метель, все окрестные крестьяне, от мала до велика, провожали его тело до отдаленного от Яготина монастыря; погребальная процессия походила на триумфальное шествие. Через два месяца после смерти Репнина было окончено и следствие над ним и окончательно засвидетельствована была полная его невиновность во взведенных на него клеветах".
По словам Д. П. Селецкого, в его Записках, князь Репнин был: "Замечательно умен, приветлив, обладал памятью необыкновенной и являлся умным и энергичным администратором. Репнин вел жизнь роскошную; балы и обеды его отличались великолепием; он сам охотно посещал празднества различных малороссийских богачей того времени. Дом его в Яготине был роскошно устроен; тут имелась картинная галерея, редкая библиотека, громадный парк и сад и т. д.".
Жена князя Н. Г. Репнина - княгиня Варвара Алексеевна - была старшей дочерью графа Алексея Кирилловича Разумовского и супруги его Варвары Петровны, урожденной Шереметевой.
Она скончалась в 1864 году в своем доме на Садовой в Москве. Ей было 94 года. От громадного некогда вместе с ее мужем богатства остались "малые крохи", которые она не переставала разделять с бедными.
Сегодня от большой барской усадьбы в Яготине остались только фундаменты.
"Sic transit gloria mundi".