Светлой памяти другого искусства

Сорокалетие большого манежного разгрома - дата важная не только для истории страны, но и для отечественного искусства, которое с того момента вновь пошло особым путем. В декабре 1962 года на группу молодых советских художников, выставившихся в Манеже, орал и топал ногами сам глава партии и правительства. Напомним, что в ноябре того же года вышел в "Новом мире" солженицынский "Один день Ивана Денисовича". После выставки начались, говоря современным приблатненным языком, крутые разборки с творческой интеллигенцией, проходили они так, что лагерная лексика к этим событиям вполне подходит. Если уж сам Никита Сергеевич в припадке гнева публично обозвал обидным непечатным словом тех, кто рисовал не так, как ему казалось правильным, то идеологическая машина, понятно, сработала по полной. Тех, кто искал других путей в искусстве, уклонившись от проторенной дороги соцреализма, надолго отлучили от широкой публики, а публику - от современного пластического языка. Искусство, которое до декабря 1962 года проходило по разряду экспериментального или молодежного, стало запрещенным, подпольным, названным потом нонконформистским. Это идеологическое название уравняло всех - больших и маленьких художников - и оставило в тени их формальные искания, касающиеся самой сути искусства. Легенда о Манеже и бульдозерной выставке перевела творческие проблемы в разряд политических - теперь кажется, что основной задачей нонконформистов было противостояние власти, а не поиск новых форм, который, кстати, на Западе шел практически тот же - только свободный, а значит, и более яркий, легкий и результативный. В общем 40-летие манежной выставки "30 лет МОСХа" - отличный повод взглянуть на нонконформистов, советских модернистов, свежим взглядом. Да и публике, наверное, было бы интересно посмотреть на те невиннейшие на нынешний взгляд "художества", которые так возмутили Хрущева. И удивиться, почему крашеные кусочки холста с цветами, писанные белым по белому натюрморты, робкие опыты беспредметной живописи в чьих-то глазах казались грязной антисоветчиной. Однако юбилейную выставку организовала не Третьяковка, не Московский музей современного искусства, она стала частью выставки-продажи "Арт-Манеж" - мероприятия частного и коммерческого. Конечно, реконструировать легендарную манежную выставку сегодня невозможно - тех работ в стране не осталось, большинство художников-нонконформистов живут на Западе. Куратор нынешней выставки-воспоминания Евгений Барабанов даже и не ставил задачи воспроизведения экспозиции сорокалетней давности. Он только сетует, что даже не все имена представлены, хотя главные - все есть. Свою экспозицию он собрал из частных собраний, и 12 работ ему дала Третьяковка: "Сначала я подал список из ста имен, мне ответили, что могут выдать 26 работ, потом произошла усушка и утруска". Барабанов говорит, что делает не ретроспекцию и не иллюстрирует краткий курс истории неофициального советского искусства, а выставку-символ. На вопрос, что же она символизирует, отвечает долго: "Она символизирует нонконформистское советское искусство за 40 лет. Мне захотелось и несколько по-другому систематизировать собранное, объединить художников, которые в местном предании разъединены, а тех, кто в нашем сознании образует единство, наоборот, показать как индивидуальности. И еще, конечно, актуализировать их. Я десять лет работал в Германии, год назад приехал и услышал, что это искусство никому не интересно, старомодно, что его как будто и не было. Это странно слышать, тем более мне, с опытом западного видения, там проходит множество выставок, на которых показывают все искусство, все периоды. И, конечно, очень много показывают модернизм. Нонконформистское искусство - обязательная составляющая современного отечественного искусства, корни того, что вы видите сегодня на выставке в Манеже. У нас оно выполняет функцию классики. Еще я хотел нашей выставкой показать, какими путями могло бы пойти это искусство, если бы его не объявили вне закона, предъявить его возможности". Выставка у Барабанова получилась, но это очередная, собранная из того, что удалось собрать, маленькая и культурная экспозиция. Она действительно только символ. Ни по постоянной экспозиции в Третьяковке, ни по выставкам из частных собраний, которые время от времени случаются в Москве, создать представление о русском модернизме советского периода невозможно. И он до сих пор остается легендой, прячась под идеологическим псевдонимом "нонконформизм". А как утверждает историк современного искусства Евгений Барабанов: "Этим искусством заданы параметры по отношению к фундаментальным проблемам искусства, по отношению к вечным русским религиозно-онтологическим вопросам. Это искусство разрушало миф о литературности и идеологичности русского искусства. Оно занималось проблемой формы, цвета, ритма. Вне его опыта наша культура бедна". Нынешний "Арт-Манеж", на мой взгляд, лучший из виденных. Неинтересных картин на ней много меньше, чем ярких. И выставка памяти манежного разгрома действительно воспринимается на их фоне как классика, вне события, которому она посвящена. И обидное непечатное слово, выкрикнутое Хрущевым, и многочисленные интриги в высших художественных и партийных сферах, благодаря которым это роковое слово было произнесено, и даже судьбы самих художников забываются, когда смотришь на эту живопись, на цветочек Яковлева или чайник Турецкого и думаешь, "да не поп-арт это!".