Бутово Северное и Южное

мне домой надо было, а не в битцевский парк)

Хитрые тропы выбираешь

завтра планирую посетить Южное Бутово, а если получится, то и Бутовский полигон

начну с Остафьевской улицы

Сегодня посетили Южное Бутово и краеведческий музей - отчёт позже

музей, говоришь? и как он, интересный?

Для меня интересный

это в школе который?

в общем доехала я на 202 автобусе от пр. карамзина до остафьевской ул.

вот такая улица. это самый конец Южного Бутово, народу практически не наблюдается)
на другой стороне - деревня Потапово. там вообще лошади бегают (фотка будет, но чуть позже)

это вот церковь св. Пантелеймона

если пройти по улице дальше, там будет Потаповский пруд.

а это - Черневский пруд. огромный!


дальше я пошла по Южнобутовской ул. до Черневской ул.
там маленькое кладбище и церковь Рождества

к сожалению, церковь была закрыта на чье-то крещение.

перейдя через речку, я вскоре оказалась у метро ул. Горчакова




а это сама станция


здесь народу мало, но видели бы вы, сколько народу было на Бульваре Дмитрия Донского! и это в 12 дня
на полигон в итоге решила отправиться в следующий раз. уж очень сегодня морозно

вот это самое Потапово и коняшки. 3 спереди, остальные в загончике)

КРАЕВЕДЧЕСКО-ЭКОЛОГИЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО «БУТОВО»
Союза краеведов России
Бутово-Дачное
Н.А. Токанова
А. С. Никулин
Там дамы щеголяют модами
Там всякий лицеист остер –
Над скукой дач, над огородами,
Над пылью солнечных озер.
Туда манит перстами алыми
И дачников волнует зря
Над запыленными вокзалами
Недостижимая заря.
А. Блок.

«Город неразрывно связан с дачей, не будь города, не было бы и дач», - утверждал в 1912 г. журнал «Дачник». Дачная жизнь была характерна для многих крупных городов империи, но более всего для Петербурга и Москвы.
Дачная жизнь в России началась с основания Петербурга. «Певец дачных местностей» М.И.Пыляев отмечал, что обыкновенно выезжать летом на дачу Петр I и его вельможи переняли среди прочих иноземных нравов и обычаев. Именно гнилому петербургскому климату Россия должна быть благодарна появлением дач, которые потом завоевали окрестности, прежде всего крупных промышленных городов. До революции можно выделить три крупные волны «дачного бума»: 30-е гг. XIX века – промышленное строительство, 1860-е гг. – земельная реформа, ускорение строительства железных дорог, урбанизация. Рубеж XIX–начало XX века – подлинный расцвет дачничества: появляются дачные поселки Люблино-Дачное, Ленино-Дачное Курской ж\д… Поселок Бутово у одноименной железнодорожной платформы – в прошлом также известное дачное место.
Расширение границ Москвы, увеличение числа ее жителей, несомненно, одна из причин процветания дачных поселков в окрестностях первопрестольной столицы. Другая причина – экономическая: наем дачи на 3 – 4 летних месяца обходился значительно дешевле, чем проживание в городской квартире. Дача на лето стоила 50 руб. А квартира за месяц 50 - 80 руб.
Объявление об аренде дач в журнале «Домовладение и городское хозяйство» появлялись с 20 марта и исчезали в 20-х числах мая. Отдыхали обычно с мая по сентябрь. Цель переезда – поправление здоровья, дать возможность себе и детям подышать чистым воздухом (в промышленных городах-центрах, таких как Москва и Петербург, это просто невозможно).
Основной контингент бутовских «дачеманов» дачных жителей в это время – средний класс: купцы, разночинцы, служащие.
Но были здесь и люди, не снимавшие дачи, а владевшие своими загородными домами постоянно: Н. А. Варенцов, А. М. Москвина, И. К. Салтыков, В. А. Александров и др.
В 1916 году в Бутово на даче у своих родственников Добровых жил писатель Леонид Андреев (в 1902, 1904, 1905 гг.). Здесь он написал пьесу «К звездам». Среди навещавших его знакомых был московский писатель И.А.Белоусов, автор книг «Литературная Москва», «Литературная среда». В сентябре 1895 года здесь снимали дачу И.А. и М.Т. Елизаровы, Д. И. Ульянов, у которого проездом гостил В. И. Ульянов-Ленин.
В начале XX века дачное строительство, приносившее колоссальные прибыли, сосредотачивалось в руках крупных дельцов, например, Абельса А.Ф. – Перновского гражданина, владевшего в селе Бутово кирпичным заводом, Михайлова, потомственного почетного гражданина, крупного промышленника Варенцова Н.А.
Приезжали на дачу жители из Москвы, люди состоятельные и богатые. Называют, например, основателя (1867г.) и бывшего владельца шоколадной фабрики (теперь «Красный Октябрь») Эйнема.
Впрочем, жилища подмосковных дачников отличались разнообразием и являли собой то перестроенную крестьянскую избу, то «летний клетушок», чаще всего называемый деликатно «холодничком», то настоящий дачный особняк.
Сами дачи, обеспеченные удобными подъездными дорогами от города, представляли собою, за редким исключением, как бы небольшие усадьбы с собственным садово-парковым комплексом.
В восточной части Бутова находилась дача-усадьба А.М. Москвиной (Большая Бутовская, д.3). Она располагалась в живописном месте, была двухэтажной. Первый этаж кирпичный – сохранился и сейчас (с 1966 года здесь общежитие фабрики «Красная заря»), второй – деревянный сгорел в 1963 году (в здании располагалась школа, которая была переведена из Суханово в 1934/35 гг.). Дачу окружал фруктовый сад, за домом был разбит фонтан, посажены липовые аллеи, сооружены беседки. Через дорогу находился небольшой пруд с островком, где часто отдыхающие устраивали пикники. Дно пруда, по рассказам старожилов, было выложено тесом, плавали лебеди. Рядом с москвинским прудом (позже его стали называть «Школьный») имелся другой поменьше, на островке его размещалась баня, в которую можно было пройти по кружевному металлическому мосту. Рядом с дачей по левую и правую сторону от нее находились деревянные дома прислуги.
Те крестьяне, которые после 1861 года оставались в дачных местностях, постепенно превращались в обслуживающий персонал. Со временем сложилась целая «дачная индустрия»: приезжающим требовались повара, горничные, дворники, прачки. Хороший доход приносил извозный промысел. От вокзала до дач и обратно, основным видом транспорта была таратайка (карадашка). Потребности дачников были настолько велики, что в 1911 году обсуждался проект облегчённого ж\д сообщения: «Принимая во внимание увеличение из года в год развития пригородной жизни и затруднительность для Московско-Курской дороги удовлетворять требованиям в отношении дачного движения, Общее Присутствие находит, что осуществление означенного проекта (электрическая дорога Москва-Подольск-Обираловка – прим. авт.) вполне оправдывается назревшей потребностью, предоставляя с одной стороны большие удобства пассажирам, благодаря облегчённым способам передвижения трамвайных вагонов с более короткими интервалами и способствуя этим развитию дачной жизни».
Другая дача – владельцем, которой был Абельс А.Ф., в Бутово-Елисаветино представляется «Планом Московской губернии, Подольского уезда части земли поселка…»(ныне 1-ая Горловская, д.1). «Съемку по указанию магнитной стрелки для купчей составлял 23 октября 1916 г. землемер А.Н. Иванов. Земли по исчислению оказалось удобной 462 кв. саж., под половинною проезда 202 кв. саж., а всего 664 кв. саж.».
Абельс продал дачу «…при сельце Бутово, села Михайловского, Михайловских выселок и деревни Березкиной, участок №66…» Флорель Анне Константиновне. В 1935 году дача куплена Г.С. Дудкиным. Сегодня владелица дома дочь Г.С. Дудкина Артеменко З.Г., которая любезно согласилась предоставить документы на дом: план дома, строений и земельного участка №66 при станции Бутово Московско-Курской железной дороги, принадлежавших гражданке А.К. Флорель (до 1935 г.).
Иногда усадьба превращалась в дачу, точнее, в дачи (старые барские усадьбы, земли, дома дворовых), а иногда, наоборот, в конце XIX – начале XX вв. можно обозначить путь от «дачи» к «усадьбе» (например Мелихово-Чехов).
«Чтобы превратить в дачи свои старые избы, мужики ударились в городьбы. Они надстраивали верхние этажи, выводили на них балкончики, именовавшиеся террасами, пристраивали наружные лестницы, не жалели коньков и петушков. Ни одна комната не была одинаковую высотой с другою. Но главную заботу составляли террасы. Мужики так привыкли слышать от нанимающих вопрос: «А терраса есть?» – что со свойственною русскому человеку практичностью немедленно начали городить террасы, где ни попало. Пол на этой террасе скрипел немилосердно, сквозь щели между его досками проваливались ножки стульев, а дачи все - таки нанимали».
В Сухановской волости, куда входило сельцо Бутово, были дачи близ станции Расторгуево. Павловский поселок – основанный торговым домом Д. и А. Расторгуевых. Фельдмаршальский поселок, возникший в непосредственной близости от усадьбы Суханово и названный в честь одного из первых ее владельцев – фельдмаршала П.М. Волконского. Он, выделяя и оставляя в неприкосновенности ядро родовой вотчины, прилегающую к нему территорию сдавал под строительство дач.
Вернемся вновь в дореволюционное Бутово. В этот период все пространство поселка (западный его район) входило в небольшой лесной массив, прорезанный дорогами и тропинками от Бутово до деревни Поляны и деревни Чернево. Около железной дороги местность поселка имела дачный характер. В поселке и вокруг него были расположены деревянные домики – дачи, обрамленные деревьями, расположенные на лесных дорогах и соединенные дорогами и пешеходными тропинками. Размеры этих дач и внешний вид представляли домики размером 70-80 кв. м. с мезонинами наверху, открытыми террасами, с изгородями вокруг. А около них – лавочки для отдыха. Там, где проходит теперь Краснолиманская (Красная) улица, и дальше по дороге к Дубкам были дачки и меньших размеров, устроенные по-летнему – без отопления. Дачи с отоплением сохранились: на Краснолиманской (Красной) улице – 4 дачи, в Дубках таких осталось 5-6 дач. Такие дачи были меблированы и сдавались внаем приезжающим из Москвы. Землевладельцами здесь были: Н.А. Варенцов, П.В. Михайлов, А. М. Катков, И. К. Салтыков.
Все дачи окаймлялись кюветами и изгородями. По условным пунктам снаряжались сторожевые пикеты со сторожевыми собаками. Проход для посторонних через поселок был закрыт. Проходящим к станции надо было идти стороною через железную дорогу и через переезд. Возле тропинок были разбиты цветники и клумбы. Вдоль аллеи расставлены скамьи со спинками.
48 дач принадлежали П.В. Михайлову (почетному потомственному гражданину), стоимость по оценке для взимания земского сбора с дач составляла 32670 рублей.
У А.М. Москвиной 6912 рублей, у И.К. Салтыкова 10587 рублей, у Н.О Сушкина (Щербинка) 24894 рублей.
Неподалёку от современной ж\д станции Бутово можно увидеть розовый двухэтажный дом, утопающий в зелени вековых ив, склонившихся над заросшим прудом. Это последние остатки усадьбы П. В. Михайлова. Дом был деревянный, в два этажа, обильно украшен резьбой (сгорел 4 апреля 1959 г.). В русле речки Гвоздянки был вырыт пруд, в центре которого был насыпан островок с большой сосной. Рядом уютно располагались дачи, некоторые из них сохранились до сих пор. Они представляли собой длинные одноэтажные дома с двускатной крышей, с широкими светлыми окнами. По сторонам домов множество пристроек – входов в летние квартиры. Сам владелец дач Михайлов здесь не жил. Он жил в Берлине, где у него находилась торговая контора – фактория. Управлял делами доверенный от владельца Головин Н.П. Он устанавливал порядок и следил за ним, принимая квартирную плату. Его дом сохранился до сих пор. В этом же доме, по рассказам местных жителей, после революции жила дочь иркутского губернатора.
Примерно в километре от вышеназванной усадьбы находились землевладения И. К. Салтыкова. У него был отстроен собственный усадебный дом в удивительно красивой старинной дубраве, выкопан пруд, в котором была оборудована купальня. Усадьба сгорела, дачи разобрали, остался лишь пруд, который до сих пор называют Салтыковским.
В середине на перекрестке деревни Поляны был обведен круг с сиденьями. Здесь же была сцена со зрительной площадкой, и дачники развлекались, ставя любительские спектакли. Для детей ставились качели и проводились разные игры. В праздники и торжественные дни зажигались фейерверки. Чистая вода подавалась из колодцев.
На территории Бутовского радиоцентра находилась имение Н.А. Варенцова – потомственного почётного гражданина, купца и промышленника, одного из богатейших людей Российской Империи. В своих воспоминаниях он пишет: «Проведённое время в имении меня сильно укрепляло: хороший чистый воздух, тишина, гулянье… - действовали на меня превосходно». Недалеко находились два домика для обслуживающего персонала. План дома по памяти восстановил Леонид Марченко в 1996 году, старожил, житель снесенного в 70-х годах «белого дома» (он был покрашен в светло-серый цвет) - старинного большого дома с террасой и мезонином. В 1918 году имение было национализировано, а Н. А. Варенцов умер в полной нищете в 40-х годах. В 1919 году дачу занимала детская колония. 35 колонистов обрабатывали 10 га полевой земли, большой огород, ухаживали за садом (100 корней яблонь) и пчелами. Трудовая колония была на полном самообслуживании. От станции аллея вела к большому пруду (Варенцовский, позже Радиоцентровский), на котором были оборудованы купальни, лодочная станция. По рассказам старожилов, пруд был обложен каменными плитами.
Бутовский вокзал, построенный в 1865 году по проекту архитектора В. К. Филиппова, и дачный поселок вечером освещался керосиновыми фонарями.
Дача – слово, укорененное в нашей повседневной жизни, понятие связанное с привычными семейными хлопотами – «выехать на дачу», «снять дачу», «построить дачу». Мы не задумываемся о его истоках, не подозревая, что оно обычно не переводится на иностранные языки, а, следовательно «наше», своеобразный феномен отечественной культуры.
«Дача» – древнее русское слово, связанное с глаголом «давать» («дати»). Однако еще в XVI веке это слово употреблялось и в значении – дар, подарок, пожалование, в XVII веке слово «дача» встречается в значении земельного и лесного участка, полученных от государства, т.е. также «даровых». Во второй половине XVIII века появляется новое употребление слова «дача» – для обозначения загородного дома, небольшой усадьбы, расположенной недалеко от города.
Поселок Бутово располагался близко от железнодорожной станции, она становилась главным местом притяжения, при вокзале работал буфет, играл оркестр, проходили зрелища: цыгане, песельники, гуляния московской публики. Первоначально поселок застраивался хаотично, без каких-либо регламентаций. «Дачи разбрасывались по местности в беспорядке, то шли сплошной массой, то отделялись полянами и рощами, между ними образовывались проезды и проходы, то широкие, то узкие. В начале 90-х гг. XIX века появляется идея организовать Общества благоустройства дачных местностей, получившая большое распространение. Например, к 1910 году под Москвой было организовано уже около 60 таких обществ. В их задачи входило решения всего комплекса вопросов, связанных с нормальной жизнью поселка – благоустройство, мощение дорог, вывоз мусора, освещение улиц, проведение водопровода, строительство учебных заведений, библиотек, читален, приглашение оркестров и театральных групп, приглашение специальных преподавателей для детских игр и, конечно, решение вопросов, связанных со строительством дач.
Велика была личная инициатива дачевладельцев, которые принимали на себя большие материальные затраты.
Танцевать дачники хотели с 9-12 часов вечера при свете фонарей, развешанных на деревьях. Интересно, что правила застройки дачных поселков к XIX–началу XX века специально предусматривали сохранение на участках леса, запрещали вырубку деревьев, чтобы местность не утрачивала своего «лесного» вида. Нельзя было застраивать более трети их территории, нарушая естественные визуальные связи. Топонимы поселка Дубки, деревни Березкина говорят о том, что в Бутово был смешанный лес, а трава вырастала выше человеческого роста. Много было грибов и ягод. Дачники и местные жители приносили их полными корзинами.
Несмотря на дежурные сетования дачников на летнюю скуку, подмосковная дачная жизни была довольно разнообразной, наполненной развлечениями. Хотя велосипеды в ту пору стоили дорого, но на них можно было увидеть довольно много катающихся людей. Сама дачная жизнь должна была строиться по контрасту с городской.
«Пить, есть, спать и гулять» – вот образ жизни, который вернет вам силы. Сюда следует добавить физический труд, купание и спорт, под которым понимали иногда охоту, рыбную ловлю в р. Чечере, р. Гвоздянке, рукотворных прудах и верховую езду. А лошадей у Н.М. Соловьева, у которого была усадьба на территории современного Полигона, было предостаточно. Ведь он в 1889 году имел большой конезавод, у леса был устроен ипподром со зрительскими трибунами и двумя вышками для судей, и который впоследствии был куплен купцом И.И. Зиминым. Главный усадебный дом был каменный, одноэтажный, с колоннами по фасаду. Липовый парк спускался к прудам, которые при Соловьеве были вычищены; здесь разводили зеркальных карпов. На одном из прудов была устроена купальня и причал для лодок, к которому вела узкая тополиная аллея.
Существовала еще так называемая «барская дача», которая стояла в саду. (Она находилась как раз на месте будущего полигона, немного левее мемориального камня). Это был двухэтажный деревянный дом, обстроенный со всех сторон террасами и украшенный резными карнизами. Главный дом отапливался голландскими печами, а «барская дача» – каминами. Здесь находился и самодеятельный театр. Старожил Строганова С.Ф. (из д. Боброво) в нем играла.
В имение к Зиминым часто приезжали гости. Устраивались даже настоящие балы – с фейерверками на прудах и танцами дрессированных лошадей в парке на круглой поляне. Для развлечения гостей с соседней Щербинки, где у помещика Н.О. Сушкина был зверинец, доставляли разных экзотических животных: обезьян, карликовых лошадок. А однажды, по рассказам старейших жителей Дрожжино, в Бутово привели даже живого слона, который, к всеобщему изумлению, разгуливал в липовом парке Зиминых.
Скуку разгоняли карточными играми. «Скука – тень столицы», - уверял журнал «Поселок» за 1911 год. Но именно «даче» суждено было восполнить утраченную связь горожанина с природой, вновь приблизить его к простым и вечным событиям ее мира – смене времен года, весеннему запаху земли, первым подснежникам, земляничным полянам, торжественности дубовых рощ, затяжным тоскливым осенним дождям, первым заморозкам. Дача вобрала в себя те элементы исконного образа жизни, которые были отторгнуты большим городом-исполином, искусственно созданным городским пейзажем. Дача была просторнее, даже архитектурно затейливее, чем городское жилье. Полет фантазии сдерживали лишь вкус и возможности заказа.
На даче все соседи без чинов. Сосед – кто парикмахер, кто – унтер, кто – повар. Многие горожане вывозили семьи на дачу, при этом служба требовала их постоянного или периодического присутствия в городах. Они то переходили в категорию «дачных мужей», (наведывались к семье на выходные), либо с утра выезжали на работу, а к вечеру, обвешанные пакетами и свертками возвращались из Москвы. Дачный муж был постоянно мишенью для шуток и насмешек. Авторство «термина» дачный муж принадлежит И. Л. Леонтьеву-Щеглову, который был сочинителем весьма популярных юмористических очерков «Дачный муж, его похождения, наблюдения и разочарования». Журнал «Дачник» 1912 г. летом предлагал новые поговорки и пословицы: «назвался дачным мужем – таскай из города кульки» или «кто на даче не живал, тот кульков не таскал». Раздел «дачная фауна» знакомил читателя с разновидностями отдельных животных: верблюдом – дачным мужем, «животным вьючным, выносливым», оленем – дачным мужем, имеющим миловидную супругу.
И все же эта летняя жизнь придавала шарм дачному времяпрепровождению. Вырваться за обыденные рамки, пренебречь привычным статусом.
Писатели, художники, поэты в своем творчестве конца XIX–начала XX вв. отразили новую Москву – порождение развивающегося капитализма и научно-технического прогресса, который отдалял человека от родного для него мира.
Подведем итог выше написанному. Ипостасью усадьбы во второй половине XIX века стала «дача».
До сих пор в деревне были только господа и мужики, а теперь появились еще и дачники. Все города, даже самые небольшие окружены теперь дачами, и, можно сказать, дачник лет через 20 размножится до необычайности. «Теперь он только чай пьет на балконе, но ведь может случиться, что на своей одной десятине он займется хозяйством и тогда ваш вишневый сад станет счастливым, богатым, роскошным …» – писал А.П. Чехов.
Наличие глубоких корней, породили и питали феномен дачи конца XIX–начала XX вв. в культуре России, обусловили превращение ее в устойчивый элемент жизненного уклада, не умирающей в наши дни.
Судьба пригородных дач XIX–начала XX вв. была и остается печальной. В окрестностях Бутова: дача Варенцова снесена в 1974/75 гг. Сгорели дача Москвиной А.М. (в 1963г.), дача Михайлова (в 1959г.), дача И. К. Салтыкова (в 1937г.). Полностью уничтожена усадьба Сушкина – Зимина. Разобрана Павловская дача в Елизаветинском поселке, и дача Тереха Иваска (бывшая ул. Кооперативная, д.9), снесена в начале 90-х гг. XX века – теперь здесь возведен краснокирпичный особняк. Бездуховный утилитаризм новых жилых районов неотвратимо вторгается в еще уцелевшие кое-где островки дачных поселков. То немногое, что еще сохранилось до нашего времени, нуждается в неотложной помощи. Дачи на ул. Красной, дом Г. Дудкина – З.Г. Артеменко, 1-ая Горловская, д. 1; дом Н.Д. Подгурской – Баскаковой (дача Абельса, Горловский проезд) и др.
Сейчас общественный Совет Музея Истории Бутова принял решение ходатайствовать о передаче сохранившейся части усадьбы Москвиных (с реставрацией) Музею.
Будем надеяться на живучесть традиции, здравый смысл московского правительства, архитекторов, и они сохранят подлинные дачи Серебряного века не только как часть исконно русского уклада жизни, но и как памятники истории.
Благодарим за помощь старожилов Южного Бутова: Тютюнник Нину Ивановну, Подгурскую Нину Дмитриевну, Артеменко Зинаиду Гавриловну.

Н. А. Токанова, А. С. Никулин


Литература:

1. «Путеводитель», «Московский рабочий», 1989 г., Попадейкин И.П.
· «Тропами Подмосковья», «Московский рабочий», 1989г.,
Попадейкин И.П.
2. «Памятники Отечества», Подмосковье, №1-2, 1994 г., (№31), «Гости съезжались на дачу», М. Нащокин
3. «Русская усадьба», выпуск №5 (21), М. «Жираф», 1999 г.
· К вопросу о типологии «подмосковной купеческой усадьбы посл. четв. 19 – нач. 20 века», Каждан Т.П.
· Московские жители в Останкино, к истории дачной жизни столицы четв. половины 19 века, Е.В. Спрингис.
4. Журнал: «Родина», №6, 200г., стр.33, «Вид дачи конца 19 века»
5. Журнал: «Родина», №8, 2000г., «Похождение дачного мужа», А. Лярский.
6. «Подольск и окрестности», Москва 1999г., «Терра-спорт», «станция Подольский уезд 1899-1900гг.
7. Архивные документы «Памятная книга московской губернии на 1900 год», стр. 497, 498.
8. План дачи (ул.1 Горловская), договор о продаже А.Абельсом дачи в собственность А.Флорель.
9. «История…», А.П.Чернятовский
10. «План дачи Н.А. Варенцова, составленный по памяти Л.Марченко (жильца дома)».

11. и«Царскосельское утро», Ю.Нагибин, Москва, «Советский писатель», 1983г., «Как был куплен лес».
12. «Реестр причитающихся земских соборов, недоимок, пени и оклада 1899г. с земель частных собственников по 2 стану подольского уезда», ЦИАМ, Ф. 484, оп.1, д.3. Документ Подольского уездного полицейского управления.
13. Из жизни крестьянской общины в России», приложение к газете «История», №12. 1997г.
14. «Книга памяти», том 1, Бутовский полигон, 1997 г.
15. А. П. Чехов, с\с в 12 тт., ГИХЛ, М-1963, т. 11, стр. 163
16. Н. А. Варенцов, «Слышанное. Виденное. Передуманное. Пережитое», М-1999, стр. 708.
17. Документы Московско-Курской ж\д, ЦИАМ, ф.484, оп. 2

дачки-клячки?

снесут...

К югу от Ясенева, за современной Кольцевой автодорогой, расположились два района — Северное и Южное Бутово, получившие свои названия от сельца Бутово, первые сведения о котором восходят к XVII в. Тогда деревней с 3 дворами владел дьяк Пётр Самойлов, а затем московский дворянин Юрий Фёдорович Митусов. В середине XVIII в. Бутовом владел подпоручик лейб-гвардии Семёновского полка Иван Александрович Протопопов, а затем оно перешло его вдове Прасковье Денисовне Протопоповой. «Экономические примечания» 1770-х годов дают развернутую картину её имения: «Сельцо Бутово… расположено на суходоле. Господский дом деревянный, при нём пруд рытой, в котором рыба: плотва, окуни и караси. Земля серая, на ней лучше родится рожь, овёс, а пшеница и сенные покосы посредственно. Лес березовый и осиновый, к строению годный, в 6 и 7 сажен высотой. В нём звери: волки, лисицы и зайцы; птицы: тетерева, куропатки, скворцы и дрозды… Крестьяне состоят на изделье (т.е. на оброке. — Авт.). Землю пашут на помещицу по 8 десятин в поле, а промышляют хлебопашеством, к чему они радетельны. Землю, как помещичью, так и свою всю запахивают. Женщины сверх полевой работы прядут лён, шерсть, ткут полотна и крестьянские сукна для своего употребления».

В 1790 г. владельцем Бутова стал Борис Иванович Поляков, архитектор Московской конторы Главной дворцовой канцелярии. Начав службу в 1765 г. учеником архитектора в «Комиссии сочинения Санкт-Петербурга и Москвы перспективного плана», под конец жизни он сумел скопить довольно приличное состояние. Если по ревизии 1795 г. в сельце Бутове за ним числилось всего 18 душ крепостных крестьян, то к 1820-м годам он расширил своё имение покупкой соседних села Кирво и деревни Поляны. В это время здесь имелось уже 100 душ, и это несмотря на то, что в 1812 г. «в бытность в Москве неприятеля» у него были «утрачены имущество и документы».

После его кончины Бутовом владела его вдова Софья Фёдоровна, а затем дочь Елизавета Борисовна, вышедшая замуж на штабс-капитана Петра Капитоновича Вындомского. В середине XIX в. за ней в Бутове значились 6 дворов, где проживали 28 мужчин и 38 женщин. В отличие от отца она занималась хозяйством не слишком удачно и вынуждена была постепенно продавать землю. Первоначально она уступила деревню Поляны и село Киево генералу Н.Д. Черткову. Затем последовала крестьянская реформа, после которой 58 десятин отошло крестьянам, а за помещицей осталось 78 десятин земли. Но и с этой землёй Елизавета Борисовна вынуждена была расстаться: сначала часть её отошла под строившуюся Московско-Курскую железную дорогу, а затем остатки были проданы дачникам, создавшим здесь Елизаветинский посёлок, названный так в её память.

Железная дорога, вступившая в строй осенью 1866 г., прошла приблизительно в километре от сельца. Ближайшие станции вначале были устроены в Царицыне и Подольске. Добираться до них было довольно хлопотно и по просьбам местных землевладельцев с лета 1868 г. дачные поезда стали делать кратковременную остановку на 28-й версте от Москвы, а уже в следующем году была устроена полустанция Бутово с небольшим деревянным вокзалом, где размещались станционные службы и зал ожидания. Вскоре вокруг станции возникла дачная местность Бутово, состоявшая из трёх десятков дач, образовавших небольшие посёлки: Елизаветинский, Михайловский, Дубки.

Среди дачников встречались и знаменитости. На даче в «Дубках» у своей свояченицы и её мужа Филиппа Александровича Доброва проводил летние сезоны 1902—1905 гг. известный писатель Леонид Андреев. Свои впечатления от здешних мест он отразил в рассказе «На станции». Его старший сын Вадим позднее вспоминал об этом времени: «По вечерам во время бесконечных чаепитий, когда в открытые окна сквозь кусты сирени вползали в комнату сырость и ночная тревожная тишина, за столом, уставленным стаканами и липкими блюдцами от клубничного варенья, собирались гости».

Прокладка железной дороги привела к появлению в здешних местах промышленных предприятий. Первым, купив у бутовских крестьян 18 десятин земли, основал в 1876 г. кирпичный завод московский купец 2-й гильдии Александр Фёдорович Абельс. На нём работало до 75 рабочих, а в год выпускалось до 2 млн. штук кирпичей. По соседству в Елизаветинском поселке А.Ф. Абельс устроил свою усадьбу. В 1889 г. второй кирпичный завод построил «временный московский купец» Василий Александрович Александров. При этом его формальной владелицей являлась его неграмотная жена Домна Семеновна. В деле родителей принимали участие их дети Тимофей и Вера. В начале XX в. после кончины родителей последняя стала хозяйкой завода. В 1913 г. от неё он перешёл Варлааму Михайловичу Синогейкину. Он расширил производство, но с началом Первой мировой войны спрос на кирпич резко упал, и в 1915 г. на короткое время завод достался Дмитрию Памфиловичу Ефимову и Фёдору Ивановичу Ереемеву. В том же году он стал собственностью торгового дома братьев И. и Г. Бабаевых.

Григорий Павлович Бабаев был предприимчивым человеком и в 1916 г. вместо кирпичного развернул мыловаренное и салотопенное производство. Это стало возможным благодаря получению заказа на 12 тыс. пудов «мраморного» мыла для армии. Каменное здание завода, крытое железом, было разделено на два отделения: в первом происходила варка мыла и приготовление коломази (колёсной смазки), во втором находились формы для отлива мыла.

После революции все дачи были национализированы. В бывшей усадьбе Н.А. Варенцова в 1919 г. был создан детский дом. 30 гектаров земли дачи Москвиных были переданы государственному конезаводу имени командарма С.С. Каменева, а в их доме (Большая Бутовская ул., 3) расположилась школа-семилетка. Перепись 1926 г. зафиксировала в деревне Бутово 15 дворов, где проживали 46 мужчин и 44 женщины, а на станции Бутово в доме железнодорожников жили 25 мужчин и 20 женщин.

Был национализирован и мыловаренный завод. При этом первое время Г. П. Бабаев надеялся на изменение политики большевиков и продолжал руководить предприятием. Формально заведующим заводом числился К.М. Погосян, а бывший хозяин значился заведующим по снабжению, но тем не менее фактически управлял производством. В это трудное время завод выпускал до 5 тыс. пудов коломази, 300 пудов жидкого мыла и 4 тыс. пудов хозяйственного и туалетного. Однако надежды Бабаева на развитие НЭПа потерпели крах, он получил персидское гражданство и покинул Россию. А сразу после этого в 1923 г. завод встал.

Вот как описывал на рубеже 1920-1930-х годов эти места один из тогдашних путеводителей: «Станция Бутово. На 30-м километре от Москвы… 1 час 12 минут езды. Влево от станции обсаженная дорога по краю густого тёмного леса через километр приводит в деревню Бутово. Её дома вытянулись в одну линию по Серпуховскому шоссе. Рядом большой кирпичный завод… Вправо от станции, среди прекрасного парка с большим прудом раскинулся новый дачный посёлок. В пруду много карасей… Торгует магазин сельпо с хлебным отделением. Есть хлебная палатка и у станции. Продажа керосина… Амбулатория и аптека в Бутове. Поблизости от платформы временно бездействует мыловаренный и свечной завод».

Индустриализация и коллективизация 1930-х годов вызвали огромный приток крестьян в города и в первую очередь в Москву. Столица быстро оказалась перенаселённой, и многие из недавних провинциалов оказались в ближайших окрестностях первопрестольной, плотно заселяя ещё недавно пустовавшие зимой дачи. Не стало исключением и Бутово. Постепенно восстанавливается кирпичное производство, а вскоре здесь возникают и другие небольшие предприятия: металло-штамповочное с 35 рабочими (выпускало вёдра, тазы, ковши и т.п.), зеркально-шлифовочное, на котором было занято 59 человек, обувное и трикотажное. Наиболее крупным из них было швейно-галантерейное производство (в 1940 г. оно насчитывало 206 рабочих, из которых 112 были надомниками). Быстрый рост населения Бутова привёл к тому, что в 1938 г. оно было переведено в статус дачного посёлка.

Но была у Бутова в эти годы и другая, тайная сторона жизни. В годы сталинских репрессий на так называемом «Бутовском полигоне» НКВД были расстреляны и захоронены тысячи людей. Широко известно об этом стало лишь в конце 1980-х годов. В 1995—1996 гг. на месте расстрелов по проекту архитектора Д.М. Шаховского был построен небольшой деревянный храм во имя святых новомученников и исповедников российских. При храме был составлен «Бутовский мартиролог» жертв сталинщины с краткими биографиями, насчитывающий более 20 тыс. расстрелянных, имена которых удалось установить документально.

В 1959 г. население Бутова приблизилось к 8 тыс. жителей, а в 1966 г., когда в нём уже проживало 9 тыс. человек, оно было объявлено рабочим посёлком. Главным его предприятием стал Бутовский кирпичный завод, позднее преобразованный в комбинат стройматериалов. Помимо производства кирпича на нём был освоен выпуск пенопласта и жидкого стекла. Ещё одним предприятием явился созданный в 1954 г. на базе группы кустарей Бутовский химический завод, выпускающий лакокрасочную продукцию, изделия из пластмассы, полиэтиленовую плёнку.

Знаменское-Садки
В 1985 г. Бутово с 10 тыс. жителей вошло в состав Москвы. Вместе с ним в черте столицы оказались и другие селения. Наибольший интерес из них представляет село Знаменское-Садки. Первое упоминание о нём в сохранившихся документах относится к 1627 г., когда писцовая книга отметила в Чермневе стану деревню Садки, Верхово тож, на речке Обитце, находившуюся с 1617 г. в поместье за Абросимом Ивановичем Ладыженским. В деревне тогда имелись дворы помещика, приказчика, людской, а также три крестьянских и два бобыльских, где жило семеро человек мужского пола.

Первый известный владелец этих земель — Абросим Иванович Ладыженский происходил из старинного дворянского рода, возводившего себя к легендарному «мужу честну» Облагине, якобы выехавшему к Дмитрию Донскому из Швеции в 1375 г. Имя же самого Абросима Ивановича встречается в документах первой трети XVII в. Впервые он упоминается под 1608 г. в описании свадьбы царя Василия Шуйского. Два года спустя вместе с государем он сидит в осажденной Москве, за что впоследствии был пожалован вотчиной. В 1613 г., среди прочих московских дворян, он участвовал в избрании на царство Михаила Фёдоровича Романова. В дальнейшем он воеводствует в Белгороде, где сумел отразить набег крымских татар, находится при дворе государя, занимается дипломатической деятельностью. Последний раз его имя встречается под 1633 г.

Незадолго до этой даты, в 1631 г. Садки в качестве поместья достаются его сыну Фёдору, а в 1644 г. преобразуются из поместья в вотчину. В отличие от отца, Фёдор Абросимович сделал более удачную карьеру. В документах он начинает упоминаться с 1627 г. сначала в качестве патриаршего, а затем — царского стольника. Служба его проходила в основном при дворе. При царе Алексее Михайловиче он воеводствует в Ливнах, служит головой в государевом полку во время войны с Польшей. В 1676 г. его жалуют в думные дворяне. Сведения о нём прерываются в 1688 г.

Своё имение он расширяет в 1636 г. покупкой соседней пустоши Ярцево. Описание 1646 г. отметило при нём в Садках уже 10 крестьянских дворов и двор вотчинника с жившими в нём кабальными людьми.

За несколько лет до смерти, в 1677 г. Фёдор Ладыженский продал деревню своему зятю князю Никите Семеновичу Урусову. При новом владельце Садки становятся сельцом, в котором, по данным 1678 г., находились усадьба, шесть крестьянских дворов, где проживало 20 человек, и один бобыльский двор (четыре человека). Никита Семёнович путём покупок соседних земель расширяет своё имение, а в 1687 г. ставит здесь церковь Знамения Пресвятой Богородицы, по которой в дальнейшем село стало именоваться Знаменским-Садками.

Никита Семёнович Урусов в 1679 г. дослужился до боярского чина. Его первая жена умерла очень молодой, и он вторично женился на княжне Евфимии Григорьевне Щербатовой. От этого брака родилось пять сыновей. По своему завещанию, составленному в последние годы XVII в., он отдавал село Знаменское-Садки жене и детям — Фёдору, Ивану, Семёну и Алексею. Позднее между ними был произведён раздел, и село пришлось на долю Фёдора Никитича Урусова.

Описание 1704 г. застает в селе уже две усадьбы, девять крестьянских дворов и два двора нищих. На проходившей неподалеку Большой Серпуховской дороге крестьянами было устроено шесть постоялых дворов для проезжающих. Позднее здесь возникает деревня Битца.

Фёдор Никитич Урусов детей не имел, и после его кончины селом владела с 1722 г. его вдова — Елена Александровна, а в 1731 г. его племянники — Василий и Михаил Семёновичи Урусовы (по материнской линии они являлись внуками знаменитого петровского фельдмаршала Бориса Петровича Шереметева).

В 1750 г. князь Василий Семёнович Урусов за 7 тыс. рублей продал Знаменское княжне Екатерине Ивановне Трубецкой. Она была дочерью князя Ивана Юрьевича Трубецкого. Свою карьеру при Петре I он начинал сначала боярином, затем — генерал-аншефом, а позже стал фельдмаршалом. Он скончался в 1750 г. в возрасте 82 лет и вошёл в историю как последний русский, имевший звание боярина; Иван Юрьевич Трубецкой пережил само это звание на целое полстолетие.

При Трубецкой в 1754—1756 гг. в усадьбе вместо прежней деревянной церкви строится каменная одноглавая Знаменская церковь в стиле позднего елизаветинского барокко. Через несколько лет село переходит к двоюродному брату княжны Екатерины Ивановны — Дмитрию Юрьевичу Трубецкому, за которым в Знаменском в 60-е годы XVIII в. значилось 17 дворов, где проживали 71 мужчина и 75 женщин. Новый хозяин, женившись на княжне Варваре Ивановне Одоевской, заметно округлил свои владения за счёт соседних деревень: Гавриково, Шибарово и Язва, доставшихся ему в приданое.

После этого он приступает к созданию в Знаменском великолепной усадьбы с огромным пейзажным парком и каскадом прудов на речке Битце. «Экономические примечания» 1770-х годов помещают следующее описание этих мест: «Село Знаменское… на левом берегу речки Абитцы и на правом берегу безымянного отвертка (овражка. — Авт.). Церковь каменная Знамения Пресвятой Богородицы. Дом господский деревянный с регулярным садом и оранжереями. 3 пруда, в них рыбы: щуки, окуни, караси, лещи… Деревня Садки — на правых берегах той же речки и оврага Парцовского… Та речка в летнее жаркое время бывает шириною в 2 сажени, глубиною в 2 вершка, в ней рыбы не имеется. Вода ко употреблению людям и скоту здорова. Лес растёт дровяной — березовый и осиновый. Звери водятся: волки, лисицы, зайцы; птицы мелких родов. Грунт земли глинистый. Хлеб и покося родятся средственно. Крестьяне на пашне, состояния средственного. Женщины упражнятся в домашних рукоделиях». Чуть позже вместо старого деревянного был поставлен новый господский дом, первый этаж которого был каменным, а второй — деревянным. Летом 1787 г. здесь встречали императрицу Екатерину II, возвращавшуюся в Москву из поездки по югу.

Имение принадлежало Трубецким вплоть до середины XIX в., и всё это время оно постоянно расширялось и обустраивалось. В середине этого столетия слева от дома были возведены деревянные двухэтажные флигеля (восточный сохранился до настоящего времени). Ещё раньше был устроен зимний сад, а западнее основных усадебных построек в 1840-х годах соорудили новые оранжереи.

Знаменское первой четверти XIX в. тесно связано с именами многих видных деятелей русской культуры. Учителем детей следующего владельца усадьбы — Ивана Дмитриевича Трубецкого был известный впоследствии историк Михаил Петрович Погодин. Здесь он неоднократно встречался с тогда ещё молодым поэтом Фёдором Ивановичем Тютчевым, жившим в летние месяцы неподалёку отсюда в имении своего отца — Троицком. Бывал в усадьбе и поэт князь Пётр Андреевич Вяземский.

Самым непосредственным образом Знаменское-Садки связано и с именем Льва Николаевича Толстого. Одна из сестёр Ивана Дмитриевича Трубецкого, Екатерина Дмитриевна, была бабушкой знаменитого писателя. Именно в этой усадьбе состоялась свадьба её дочери — Марии Николаевны Волконской и подполковника Николая Ильича Толстого, родственника владельцев Узкого. Будущие родители Л.Н. Толстого перед этим обвенчались 9 июля 1822 г. в церкви села Ясенева, а праздновать это важное событие отправились в Знаменское. Из Узкого на свадьбу приехали все родственники Николая Ильича.

Позднее Знаменским владел Николай Иванович Трубецкой, после которого имением владеют Орловы. В 1874 г. усадьбу приобрёл бывший московский вице-губернатор Иван Павлович Шаблыкин.

В сентябре 1876 г. он уступил её Михаилу Никифоровичу Каткову, одному из виднейших публицистов своего времени. Он прожил в Знаменском до конца своей жизни.

В 1887 г. усадьба досталась его сыну Андрею Михайловичу Каткову. Он активно занимался своим владением и в 1898 г. был даже избран предводителем дворянства Подольского уезда. Его супруга Мария Владимировна (урождённая княжна Щербатова) организовала в имении производство отличного домашнего сукна. Но жизнь супругов позднее сложилась несчастливо. Вскоре после начала Первой мировой войны оба их сына — унтер-офицер Андрей и корнет Михаил погибли на фронте. Ровно через год родители, желая увековечить их память, заложили на открытом тогда Братском кладбище в селе Всехсвятском большую пятиглавую церковь, спроектированную архитектором А.В. Щусевым.

За Катковыми имение оставалось вплоть до национализации, когда в 1918 г. усадьбу со всей обстановкой передали рабочему кооперативу. Часть предметов вывез музейный отдел Наркомпроса. Знаменская церковь, закрытая вскоре после революции, начала быстро разрушаться, и в 1929 г. её здание было разобрано сельскохозяйственным техникумом, занимавшим усадьбу с 1923 по 1959 г. Позднее его сменил Научно-исследовательский институт охраны природы и заповедного дела.

Первые сведения о селе Чернево, находившемся на территории современного района Южное Бутово, восходят к концу XVI в., когда им владел Иван Тараканов. События Смутного времени начала XVII в. привели к тому, что село запустело и превратилось в пустошь. Позднее оно возрождается вновь и в 1635 г. значится за его сыном Фёдором Ивановичем Таракановым. Описание этого времени отметило здесь двор вотчинника, в котором жили «деловые» люди, двор приказчика, два двора людских и 20 крестьянских дворов, в которых отмечено 26 душ мужского пола.

Переписная книга 1646 г. отмечает сельцо Чернево за жильцами Яковом и Никитой Фёдоровичами Таракановыми и дьяком Григорием Михайловичем Волковым. В сельце находились 2 двора вотчинников, 9 дворов людских, 24 крестьянских и 5 бобыльских дворов. В 1683 г. Яков и Никита Таракановы поставили здесь новый господский двор, а рядом возвели церковь. Таракановы владели Черневом на протяжении нескольких поколений. В 1704 г. оно находилось в собственности у Ивана Никитича Тараканова, а в 1725 г. — у его сына Алексея, впоследствии дослужившегося до чина генерал-майора.

Судя по «Экономическим примечаниям» 1770-х годов, село принадлежало капитану Михаилу Андреевичу Тараканову: «Село Чернево расположено на овраге. В селе церковь каменная во имя Рождества Христова. Господский дом деревянный на каменном фундаменте. При нём сад регулярный с плодовитыми деревьями, три пруда на овраге, в них рыба: караси и лини, которые, как и плоды, употребляются для домашнего расходу. Земля иловатая, на ней лучше родится овёс, а ячмень, рожь, пшеница и сенные покосы посредственны. Лес еловый, берёзовый, осиновый — в строение годный, в отрубе в 3—4 вершка, вышиною в 4 сажени. В нём звери: лисицы и зайцы; птицы: соловьи, скворцы, дрозды, тетерева и чижи, а в полях — перепелы… Крестьяне состоят на изделье (оброке. — Авт.), земли помещика пашут по 55 десятин в поле. Промышляют хлебопашеством. Женщины сверх полевой работы прядут лён, шерсть и ткут холсты и сукна для своего употребления».

Из данных ревизий 1811 и 1816 гг. становится известным, что Чернево в этот период было собственностью Татьяны Максимовны Дубровской, а после неё, в 1830-х — 1850-х годах, имение принадлежало генерал-лейтенанту Николаю Дмитриевичу Черткову (1794—1852), командиру Тверского драгунского полка, основавшему в Воронеже Михайловский кадетский корпус. Его брат Александр Дмитриевич Чертков (1789—1858) был известным историком, основателем знаменитой Чертковской библиотеки, переданной после его смерти в Исторический музей. Позднее село Чернево перешло к их младшему брату действительному статскому советнику Ивану Дмитриевичу Черткову (1797—1865).

При нём в середине XIX в. в Черневе значилось 32 двора. Спустя несколько десятилетий, по данным 1910 г., здесь отмечены уже 67 дворов, а также земское училище и 2 торговые лавки.

Увеличение численности населения привело к обострению земельного вопроса. В начале 1920-х годов в селе было 83 домохозяйства и в общей сложности 440 «едоков», на которых приходилось всего лишь 397 десятин угодий. Земли не хватало, но до революции крестьяне выходили из положения, арендуя лет 30 у владельца соседнего имения Лебедева 63 десятины. Но в 1919 г. оно было национализировано и передано московской Даниловской мануфактуре для организации там подсобного хозяйства. Позднее оно, по фамилии бывшего владельца, получило название совхоза «Лебедево». По данным 1923 г., в нём насчитывалось 10 хозяйств, 64 человека, 40 гектаров пашни, 7 лошадей и 13 коров.

Весной 1921 г. крестьяне Чернева, лишившиеся части земли, собрали общее собрание, которое обратилось в Подольский уездный земельный комитет с просьбой выделить дополнительную землю взамен фактически отобранной. Это требование было удовлетворено, и крестьяне получили землю «бывшего помещика» Шубина между селом Чернево и деревней Язовкой. В итоге земельный вопрос на время был решён.

В 1931 г. в селе создается колхоз «Новая жизнь». Коллективизация шла трудно, и на первых порах из 106 хозяйств деревни в него вошли лишь 42. Любопытно, что из девяти бедняцких хозяйств, числившихся на этот момент в деревне, в колхоз вошли только две бедняцкие семьи. Колхоз был небольшой. По воспоминаниям старожилов, в нём имелись всего 3 трактора, а всю остальную работу выполняли исключительно на лошадях. Спустя двадцать лет он вошёл в состав объединённого колхоза им. А.А. Жданова.

В 1985 г. село вошло в черту Москвы, но ещё почти полтора десятилетия продолжалась сельская жизнь. В 1989 г. сельский храм был возвращён православной церкви, и в 1995 г. в нём были возобновлены службы. А летом 2002 г. были снесены последние из остававшихся 65 дворов и село прекратило своё существование, уступив напору многоэтажной застройки.


По материалам книги Аверьянова К.А. «История московских районов».

самое северное в мире бутово

и самое южное!

самое южное в мииире - Южное Бу-ё-моёёёёёёёёёёёёё