Слащев-Крымский

Сопротивление было бесполезно. Я встал, оделся и вышел. У ворот нас ждала штабная машина.
Через десять минут мы были на вокзале. В огромном пульмановском вагоне, ярко освещенном, за столом сидело десять— двенадцать человек. Грязные тарелки, бутылки и цветы... Все уже было скомкано, смято, залито вином и разбросано по столу. Из-за стола быстро и шумно поднялась длинная, статная фигура Слащова. Огромная рука протянулась ко мне.

— Спасибо, что приехали. Я ваш большой поклонник. Вы поете о многом таком, что мучает нас всех. Кокаину хотите?

— Нет, благодарю вас.
— Лида, налей Вертинскому! Ты же в него влюблена! Справа от него встал молодой офицер в черкеске.

— Познакомьтесь,— хрипло бросил Слащов.

— Юнкер Ничволодов.

Это и была знаменитая Лида, его любовница, делившая с ним походную жизнь, участница всех сражений, дважды спасшая ему жизнь. Худая, стройная, с серыми сумасшедшими глазами, коротко остриженная, нервно курившая папиросу за папиросой.

Я поздоровался. Только теперь, оглядевшись вокруг, я увидел, что посредине стола стояла большая круглая табакерка с кокаином и что в руках у сидящих были маленькие гусиные перышки-зубочистки. Время от времени гости набирали в них белый порошок и нюхали, загоняя его то в одну, то в другую ноздрю. Привезшие меня адъютанты почтительно стояли в дверях.
Я внимательно взглянул на Слащова. Меня поразило его лицо. Длинная, белая, смертельно-белая маска с ярко-вишневым припухшим ртом, серо-зеленые мутные глаза, зеленовато-черные гнилые зубы. Он был напудрен. Пот стекал по его лбу мутными молочными струйками. Я выпил вина.

— Спойте мне, милый, эту...— Он задумался.
— О мальчиках... «Я не знаю зачем...»

А. Вертинский

В тот же день генерал Слащев с женой был у моей жены с визитом. На следующий день мы поехали отдавать визит. Слащев жил в своем вагоне на вокзале. В вагоне царил невероятный беспорядок. Стол, уставленный бутылками и закусками, на диванах — разбросанная одежда, карты, оружие. Среди этого беспорядка Слащев в фантастическом белом ментике, расшитом желтыми шнурами и отороченном мехом, окруженный всевозможными птицами. Тут были и журавль, и ворон, и ласточка, и скворец. Они прыгали по столу и дивану, вспархивали на плечи и на голову своего хозяина.


Я настоял на том, чтобы генерал Слащев дал осмотреть себя врачам. Последние определили сильнейшую форму неврастении, требующую самого серьезного лечения. По словам врачей, последнее возможно было лишь в санатории, и рекомендовали генералу Слащеву отправиться для лечения за границу, однако все попытки мои убедить его в этом оказались тщетными, он решил поселиться в Ялте.

П. Врангель


Не могу представить в полной мере душевное состояние человека, который отдает два приказа подряд: первый - расстрелять на глазах у всей семьи отца двоих детей и второй – принять на штабное довольствие аквариум и животных николаевского зверинца… Паранойя? Тихое помешательство? Склад характера или военная усталость? Не знаю, не знаю.

М. Булгаков

Слащов-вешатель, Слащов-палач: этими черными штемпелями припечатала его имя история... Перед «подвигами» его, видимо, бледнеют зверства Кутепова, Шатилова, да и самого Врангеля — всех сподвижников Слащова по крымской борьбе.

Д. Фурманов

Вскоре в Константинополе объявился и Слащов. Он поселился где-то в Галате с маленькой кучкой людей, оставшихся с ним до конца. В их числе была и знаменитая Лида. Мы встретились. Вернее, я сам разыскал его. Он жил в маленьком грязноватом домике где-то у черта на куличках. Он еще больше побелел и осунулся. Лицо у него было усталое. Темперамент куда-то исчез.
Кокаин стоил дорого, и, лишенный его, Слащов утих, постарел сразу на десять лет.
Разговор вертелся вокруг одной темы — о Врангеле. Слащов его смертельно ненавидел. Он говорил долго, детально и яростно о каких-то приказах своих и его, ссылался на окружающих, клялся, кричал, грозил, издевался над германским происхождением Врангеля.
Трудно было понять что-нибудь в этом потоке бешенства. Помню только, что мне было его почему-то мучительно жаль.

А. Вертинский

Главком (С. С. Каменев (1881-1936) считает Слащева ничтожеством. Я не уверен в правильности этого отзыва. Но бесспорно, что у нас Слащев будет только "беспокойной ненужностью". Он приспособиться не сможет. Уже находясь в поезде Дзержинского, он хотел дать кому-то "25 шомполов".

Л. Троцкий.


И сам Слащев, и его жена очень много пили. Кроме того, он был морфинист или кокаинист. Пил он и в компании, пил и без компании.

Каждый, кто хотел выпить, знал, что надо идти к Слащеву, там ему дадут выпить. Выпивка была главной притягательной силой во всех попойках у Слащева. На меня не производило впечатления, что вечеринки устраиваютс с политической целью: уж больно много водки там выпивалось.

Я бывал на квартире у Слащева 2-3 раза не специально по приглашению на вечеринку, а или по делу, или по настойчивому приглашению зайти на минутку. И так как водку там пили чаще, чем обычно мы пьем чай, то бывала и водка.

Жена Слащева принимала участие в драмкружке "Выстрела". Кружок ставил постановки. Участниками были и слушатели, и постоянный состав. Иногда после постановки часть этого драмкружка со слушателями-участниками отправлялась на квартиру Слащева и там пьянство вала. На такое спаивание слушателей командованием курсов было обращено внимание и запрещено было собираться со слушателями.

Что за разговоры велись там на политическую тему - сказать не могу. Знаю только, что часто критиковали меня как начальника отдела и кое-кого из преподавателей тактики... Ко мне Слащев чувствовал некоторую неприязнь и иногда подпускал по моему адресу шпильки.

Последнее время при своей жизни он усиленно стремился получить обещанный ему корпус. Каждый год исписывал гору бумаг об этом. Помню, раз даже начал продавать свои вещи, говоря, что получает назначение начальником штаба Тоцкого сбора. Никаких, конечно, назначений ему не давали. Но каждый раз после подачи рапорта он серьезно готовился к отъезду.

С. Харламов


...в Москве на своей квартире убит бывший врангелевский генерал и преподаватель военной школы Я. А. Слащев. Убийца, по фамилии Коленберг, 24-х лет, заявил, что убийство им совершено из мести за своего брата, казненного по распоряжению Слащева в годы гражданской войны. Я. А. Слащев с 1922 года, с момента добровольного своего перехода на службу в красную армию, работал преподавателем тактики на курсах «Выстрел». Я. А. Слащев происходил из дворян. Службу свою в царской армии он начал с 1902 года. В 1911 году он окончил академию генерального штаба и, отказавшись от зачисления по генеральному штабу, перешел на службу в Пажеский корпус, где преподавал военные науки до начала мировой войны. Войну он начал в должности командира роты, а в 1916 году был назначен командиром полка. В гражданскую войну Я. А. Слащев был на стороне белых. В армии Деникина он занимал пост главнокомандующего войсками Крыма и Северной Таврии, впоследствии же при Врангеле был назначен командиром отдельного корпуса. Во время пребывания в Крыму Слащев жестоко расправлялся с рабочими крестьянами. Не поладив с Врангелем по мотивам служебного и личного характера, он был отозван и уехал в Константинополь. В Константинополе Врангель разжаловал Слащева в рядовые. В 1922 году Слащев добровольно возвращается из эмиграции в Россию, раскаивается в своих преступлениях перед рабочим классом и амнистирован советским правительством. С 1922 г. добросовестно работает преподавателем в «Выстреле» и сотрудничает в военной прессе. Недавно им был сдан в печать труд «Общая тактика». В связи с убийством производится следствие. Вчера в 16 ч.30 мин., в московском крематории состоялась кремация тела покойного Я. А. Слащева.

"Известия"
http://bgds.livejournal.com/216683.html?#cutid1


В ходе занятий возникали острые дискуссии с преподавателями. Особенно часто спорили со Слащевым. В недавнем прошлом этот царский генерал командовал корпусом у Врангеля. После разгрома черного барона бежал в Турцию, а затем вернулся из эмиграции. Его взяли в Военную академию вести курс общей тактики. Слащев говорил, что у Красной Армии не было стратегии в том смысле, как это понимается военной наукой. Отдельные блестящие операции надо рассматривать как результат таланта командиров, а стратегии не было.

И не только Слащев, многие представители высшего командного состава придерживались взглядов, сформировавшихся у них в недрах старой, царской армии. Они недооценивали опыт гражданской войны и отрицали стратегию Красной Армии.

— Нет, — возражал против такой точки зрения начдив Фабрициус, — была и есть у нас стратегия и тактика борьбы рабочего класса. Это учение Ленина о том, что и как надо делать, чтобы пролетариат мог победить.

Я. А. Мелькумов, начальник кавалерийской дивизии, герой борьбы с басмачами, пряча озорной огонек умных глаз, спрашивал:

— Профессор, скажите, а наука о войне всей страной, с подчинением всей внутренней жизни страны войне, где фронт и тыл органическое целое — имеет какое-либо отношение к стратегии? А установление первоочередного значения фронтов... Это творческая импровизация или гениальная стратегия?

Селявкин А. И. В трех войнах на броневиках и танках.

http://bgds.livejournal.com/216394.html?mode

что это за неврастеник?

Прототип генерала Хлудова из булгаковского "Бега". Не он один был такой...

Когда читал, в глазах стояло "Вешать".