Административный каток вплотную приблизился к Дому-музею Булата Окуджавы в Переделкине

Административный каток вплотную приблизился к Дому-музею Булата Окуджавы в Переделкине

В канун Дня Победы и дня рождения Булата Окуджавы вдова поэта перестала быть директором мемориального музея его имени. Откровенно говоря, я предчувствовал такое развитие событий, но думал, что административный наезд на Дом-музей в Переделкине произойдет раньше, в Год литературы.
Почему? У нас всегда так: стоит объявить какой-либо тематический год — жди неприятностей именно в той сфере, которая попадает в центр внимания государства.
Беспрецедентные потоки негативной информации и обличительных характеристик обрушились на головы педагогов именно в Год учителя. В Год литературы атаке подверглись библиотеки, которые либо хранят в своих фондах «не ту» литературу, либо недостаточно эффективны с точки зрения расходования бюджетных средств. Чтение вслух всей страной «Войны и мира» лишь подсластило горькие пилюли, которые вынуждены были проглотить именно те люди, чья профессиональная деятельность напрямую связана с книгой.
Вот почему я вздохнул с облегчением, когда Год литературы сменил Год кино. Теперь пусть у киношников голова болит. Однако, как видно, расслабляться было рано. Именно в Год кино административный каток вплотную приблизился к Дому-музею Булата Окуджавы в Переделкине. В данном акте проявляется определенный символизм: признание равновеликих заслуг Булата Окуджавы как в литературе, так и в кинематографе. Но шутки в сторону.
Ничего личного, это всего лишь ставшая обычной в последнее время практика объединения в кластеры бюджетных учреждений, призванная обеспечить рациональное расходование государственных средств. Сливают больницы, школы… Чем лучше музеи? А то, что параллельно «сливают» вдову поэта, ликвидируя в штатном расписании должность директора, — мелочь, которой можно пренебречь. Свято место пусто не бывает. И незаменимых у нас, как известно, нет.
Зато можно будет, слив литературные музеи воедино, создать холдинг «Пастернак—Чуковский—Окуджава и К», где «К», разумеется, культура. Не беда, что музеи расположены друг от друга на значительном расстоянии. Можно проложить между ними велосипедные дорожки, взимая с поклонников писателей дополнительную плату за прокат экологически чистого средства передвижения. Опять же двойная польза для граждан, которые в ходе таких экскурсий смогут одновременно укрепить душу и тело.
Особенно трогательно такое радение за каждую государственную копейку выглядит на фоне коррупционных скандалов, сотрясающих Минкульт. Разговор с фининспектором о поэзии никому из поэтов не сулил успеха…
Занятно, что подобные бухгалтерские решения принимают люди, декларирующие свою приверженность к нашей особой духовной культуре, выгодно отличающей нас от растленной западной цивилизации, где все построено на власти чистогана.
Какой степени нравственной деградации нужно достичь, чтобы не осознавать того, что музей писателя — это не собрание личных вещей, книг и рукописей, но прежде всего неповторимая атмосфера дома. Невероятна удача, когда хранительницей очага является муза, вдохновившая поэта. Повторять эти прописные истины неловко, ибо их понимают даже подростки. Особенно те, с кем я и мои коллеги педагоги десятилетиями посещали Дом-музей в Переделкине. Но, видно, государственным мужам в детстве сильно не повезло с учителями. Так в который раз подтверждается мысль о том, что в основе нравственной деградации лежит культурное недоразвитие.
Но только ли экономический расчет лежит в основе принятого варварского решения? Быть может, здесь — нечто большее?
На этот счет у меня есть своя версия.
Булат Окуджава при жизни не был обласкан властями. Обвинения в безыдейности, аполитичности и даже в пошлости сыпались на него вплоть до середины восьмидесятых годов прошлого века. Но невероятная популярность поэта в среде сельской и городской интеллигенции, повсеместное распространение его записей в неподконтрольной цензуре магнитофонной культуре заставили власти сменить тактику. Поняв, что «эти песни не задушишь, не убьешь», поэта решили поставить на службу государству. С тех самых пор и сию пору на парадах в День Победы стройные колонны печатают шаг по брусчатке Красной площади под его песни: «А значит, нам нужна одна победа. Одна на всех, мы за ценой не постоим»; «Мы все войны шальные дети: и генерал, и рядовой»… Эти старые песни — действительно о главном, ибо в них человеческие интонации поэта и солдата, прошедшего войну, пробиваются сквозь звон литавр и барабанную дробь, призванных поддерживать и укреплять дух милитаризма.
Но талант не поддается дрессуре. Наряду с песнями, превращенными в марши, поэт оставил после себя мудрые предупреждения, актуальность которых с каждым годом проявляется все больше. Судите сами: «Но из грехов нашей родины вечной не сотворить бы кумира себе» или «А все-таки жаль: иногда над победами нашими встают пьедесталы, которые выше побед». И уж совсем подозрительно звучит:
Римская империя времени упадка
Сохраняла видимость полного порядка:
Цезарь был на месте, соратники рядом,
Жизнь была прекрасна, судя по докладам.
Как любой большой поэт, Булат Окуджава не сможет быть своим ни для какой власти. Вот ему и мстят — не ему, так вдове. В сущности, это одно и то же.
Мне довелось стать невольным свидетелем того, как Булат Шалвович «выбивал» помещения для Музея кукол у мэра Москвы Юрия Лужкова. Зная гордость и независимость поэта, легко представить, чего стоило ему оказаться в роли просителя у сильных мира сего. Но идеей создания такого музея тогда жила его жена, Ольга Окуджава. Разрешение было получено, музей заработал, но уже в новейшее время помещения у нее отобрали. Теперь покусились на последнее пристанище поэта.
Кто мстит поэту? Чернь! Не путать с народом, которым они манипулируют. Чернь — это циничные, трусливые, беспринципные, угодливые люди, больше всего на свете озабоченные сохранением своего положения в обществе себе подобных. За их внешним лоском и активностью в публичном пространстве скрываются культурное недоразвитие и нравственная тупость. Они мгновенно сбиваются в стаи («Дураки обожают собираться в стаю» — Булат Окуджава). Эти стаи в конкретные исторические эпохи получают разные именования: высший свет, корпорации, элиты, аппарат и т.п. Это именно те, к кому относится чеканная формула А.С.Пушкина: «Они любить умеют только мертвых». Увы, в данном случае великий поэт ошибся. Эти и мертвых не щадят. Позорная история с Домом-музеем Булата Окуджавы — тому подтверждение.
Что делать? Неизбывный вопрос русской культуры. Воспользоваться советом поэта: «Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке» — мешает существующее законодательство, допускающее лишь одиночные пикеты. Но я категорически не согласен с унынием тех, кто принял на веру присказку «сила солому ломит». Культура выживала и в гораздо более трагических условиях (концлагерей и подполья), прорастала из-под асфальта тоталитарных идеологий. Ибо у нее есть свое тайное оружие, которое невзначай рассекретил все тот же Окуджава, за что ему в свое время и перепало от бдительных критиков: «Сто раз я нажимал курок винтовки, а вылетали только соловьи».
Эффективность действия этого оружия на днях подтвердили граждане, устроившие многочасовые чтения «Божественной комедии» Данте в защиту библиотеки, на территорию которой покусился всесильный Следственный комитет. Пока помогло.
Евгений Ямбург