Кулютурные достопримечательности ЮБК
Одно из преимуществ поездки на ЮБК в несезон - это возможность посетить знаменитые парки и дворцы, без необходимости продираться сквозь дикие потные толпы любителей прекрасного.
Никаких вам перекрикивающих друг друга экскурсоводов, орущих младенцев, изнемогающих от жары бабушек и дородных отцов семейств, взоры которых хоть и обращены на очередной великолепный пейзаж, но выражают только неизбывную тоску по бокалу холодного пива.
Ничего этого, слава Богу, в несезон нет.
Наоборот, подчас вы обнаруживаете, что прогуливаетесь совершенно одни по пустынному парку или анфиладе дворцовых комнат. Бабушки-смотрительницы встречают вас при входе во дворец, как вернувшегося в свое имение после долгой отлучки доброго барина. Вас буквально берут под руки и ведут по залам, уговаривая посмотреть то ту то иную диковиную вещицу, при этом совершенно спокойно отпирая запертые комнаты и заводя вас за ленточки ограждений.
Примерно так и выглядело наше посещение шуваловских апартаментов алупкинского дворца. Мы провели там более часа с большим интересом, при этом будучи все это время единственными посетителями. Супруга фотографировала мебель от Гампса и Шератона, а ваш покорный слуга изучал развешенные по стенам эстампы.
Среди эстампов были сцены военных маневров гвардии под Петербургом, иллюстрирующие бессмертное высказывание Козьмы Пруткова от том, что:
На берегах Ижоры и Тосны
Наши гвардейцы победоносны.
Среди эстампов также были копии портретов хозяев, в частности известного портрета юнного Воронцова кисти Рокотова:
Вид на садик из окна шуваловского флигеля
А так выглядел Массандровский дворец в середине марта. Висящие в кадре белые хлопья, это не дефект фотографии, а самый настоящий снег
В этот раз, мы наконец-то выбрались в Гурзуф и посетили второй домик Чехова в Крыму. Под конец жизни Антон Палыч приобрел его в собственность вместе с бухтой и знаменитой пушкинской скалой. Той самой.
Скала и шторм. Скала и плащ и шляпа.
Скала и — Пушкин. Тот, кто и сейчас,
Закрыв глаза, стоит и видит в сфинксе
Не нашу дичь: не домыслы в тупик
Поставленного грека, не загадку,
Но предка: плоскогубого хамита,
Как оспу, перенесшего пески,
Изрытого, как оспою, пустыней,
И больше ничего. Скала и шторм.
